Мотив Х

— Звучит так, как будто ты даже в чем-то прав, несмотря на все это расистское дерьмо. — Она встала, довольная тем, что наступила ему на больную мозоль. — В любом случае, будем считать, что ты не контактировал с ним с тех пор, как отправился в Седеросен. Так что если тебе больше нечего добавить, я думаю, мы можем…

— Ну вообще-то я говорил с ним сегодня ночью.

Лилья остановилась и обернулась.

— Сегодня ночью? Сегодня ночью его не было дома.

— Нет, поэтому я попробовал позвонить на мобильный. Если ты слышала о таком.

— У него что, есть мобильный телефон? И ты говоришь об этом только сейчас?

— Ты не спрашивала. Ты же могла найти его номер в телефонной книге.

Он был прав. Как они могли упустить нечто столь очевидное?

— И в каком состоянии он был?

— Напуган. Нервничает. Так же, как обычно бывает, когда он долго не принимал лекарства, и скоро у него будет припадок.

— Он ничего не говорил о том, где находится?

— Нет, я и не спрашивал. Я только посоветовал ему обратиться в ближайшую больницу, а он разозлился и повесил трубку.

Лилья кивнула и нашла чистую страницу в блокноте.

— Пожалуйста, запиши здесь его номер.

Игорь Сканос пристально посмотрел на нее.

— Да, я знаю, что он есть в телефонной книге. Но я все равно хочу, чтобы ты это сделал. А потом можешь идти.

— Значит, мы закончили?

— Да, по крайней мере пока. Но если вспомнишь что-то важное, я хочу, чтобы ты мне позвонил.

Игорь Сканос написал номер, встал и направился к двери. Но прежде чем исчезнуть, повернулся к ней.

— Я хотел задать один вопрос.

— Да?

— У тебя ведь еврейские корни, да? Я прав?

35

Через некоторое время после того, как Молли Вессман пришла в себя, она поняла, что, должно быть, потеряла сознание. Она понятия не имела, который сейчас час, раннее утро или середина ночи. Она даже не знала, где находится, только ощутила, что лежит на чем-то твердом и холодном.

Часы, предшествовавшие ее исчезновению, были настоящей пыткой. Сейчас она чувствовала себя немного лучше, боль постепенно утихала.

Тело все еще немного болело, особенно желудок и кишечник. Или это были почки? Камни в почках вполне могут вызвать такие боли. Но она была не настолько старой и никогда особенно не увлекалась жирной пищей. Тогда более вероятна язва желудка. Учитывая то, сколько она нервничала в последнее время, было скорее странно, что живот не начал болеть еще раньше.

Шторка для ванной в красный горошек. Она узнала ее. Это точно была ее шторка. По крайней мере, она находилась в своей ванной.

Она попыталась встать, но боль в животе снова пронзила ее с такой силой, что ей показалось, будто кто-то ножом разрезал ее внутренности. В конечном счете у нее потемнело в глазах, но она не осмелилась закричать, боясь, что боль станет еще сильнее.

Когда боль утихла, она поняла, что придется сделать еще попытку засунуть пальцы в рот. У нее нет других вариантов, если она хочет выжить. Если так будет продолжаться и дальше, то скоро она снова потеряет сознание и, возможно, никогда больше не проснется.

Она всегда так себя чувствовала, когда болела. У нее никогда не получалось болеть, как все нормальные люди. Стоило только подняться температуре, и она сразу начинала готовиться к тому, что дни ее сочтены. Особенно при пищевом отравлении или желудочном гриппе. Нет ничего хуже, чем болеть, а теперь она была вынуждена еще и терпеть адскую боль.

Она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, ухватилась за край унитаза и приподнялась, чтобы наклониться и засунуть пальцы в рот.

Проблема была в том, что независимо от того, как глубоко она засовывала пальцы, не выходило никакой жидкости, получались только сильные конвульсии, из-за которых казалось, что живот сейчас просто лопнет от напряжения. Даже когда она стала ковырять небо, все равно не вышло ничего, кроме едкой желчи.

И кровь. Черные сгустки крови.

Вот что пугало ее больше всего. Кровоточащая язва желудка означала, что рана была сильной и образовались внутренние кровотечения, а это само по себе достаточно серьезно. Но потом она немного подумала и осознала, что до вчерашнего дня у нее не было никаких признаков язвы желудка, так что она, скорее всего, столкнулась с чем-то совсем другим.

Впервые в жизни она испытала страх смерти. То, что она раньше презирала и считала слабостью, теперь разверзлось перед ней, как бездна.

Она совсем не готова была умирать. Она ведь находилась еще в самом начале пути, ей предстояло столько всего пережить. Другие могли бы лечь и сдаться, но не она. Не так-то легко ее сломать.

Телефон… Надо найти его и позвонить кому-нибудь. Неважно кому. Если она не сделает этого сейчас, возможно, потом у нее уже не будет шанса. Где же он может быть? Она попыталась встать, но сил уже не было, и ей пришлось на четвереньках добираться до прихожей.