Мотив убийцы. О преступниках и жертвах

Иван Г. – сын трезвых родителей, которые хотя и имели некоторый достаток, но отдали его с девяти лет в ученье по кузнечной части. Выйдя из ученья, Иван работал все время в качестве кузнеца у разных хозяев, у одного, у Спасской заставы в Москве, прожил более 20 лет. Затем завел свою кузницу и работал в ней до последнего времени. С 18 лет стал сильно пить; пьет ежедневно и говорит, что «мастеровое дело известно, не выпьешь – и работать нельзя». Груб, драчлив, раздражителен. Лет с 18 начал заниматься онанизмом, но потом бросил. Женился 25 лет, до женитьбы с женщинами связей не имел. От жены имел шесть человек детей, из которых осталась жива одна Зинаида, остальные умерли в раннем детстве от неизвестных причин. С женой прожил 16 лет. После ее смерти семь лет вдовел, а затем женился лет восемь тому назад. Во время вдовства имел с женщинами редкие половые связи «с кем попадется». С женой живет ладно, но уже лет 12 замечает, что у него все более падает половая сила и притупляется память: желание есть, а половой силы нет. Признается, что раз, выпив четыре бутылки ханжи, «пристал к дочери». Изнасилование вообще и дочери в частности признает «неудобным», ну, а если бы она согласилась, тогда другое дело. Старается уверить, что дочь на него наговорила и что если по освидетельствованию она «оказалась тронутой, то кто же его знает кем?» Иван Г. представляет собою резко выраженный тип полового насильника.

В других случаях перед нами оказывается более или менее импотентный сладострастный блудник, не доходящий до насильственного совершения акта совокупления, а ограничивающийся разными «блудными» действиями. Вот примеры представителей этой разновидности.

Один из них – человек старый – 56 лет – Иван Иванович X., русский, из крестьян Московской губернии, Звенигородского уезда. Он – сын трезвых родителей и сам пьет мало. Давно женат, старшей из его детей – дочери – 30 лет. Малограмотен. С десяти лет был отдан сапожнику в ученье и более 30 лет работал как сапожник. Затем служил машинистом на водокачке, а последние три года – сторожем при одном заводе. Хвалится тем, что, живя 46 лет в Москве, ни разу даже свидетелем на суде не был и в участке не сидел. В половом отношении стал слаб, ссылается на возраст. Производит впечатление довольно бестолкового старика, склонного временами ворчать, а временами плакать без особых оснований. Приговорен в 1922 году на два года за развращение малолетних: зазывал в свою будку девочек лет 9-11 с фабричного двора, сажал их к себе на колени, ощупывал, вводил палец в их половые части и показывал им свой член. На суде, в качестве потерпевших, фигурировали четыре девочки, причем оказалось, что каждая из них неоднократно подвергалась, в разное время года, таким посягательствам со стороны X. Он сперва пробовал отрицать свою вину: «При годах ли это такие дела делать», – восклицал он. Говорил, что и девочки эти, несмотря на свои 9-11 лет, не были уже невинны, как будто отсюда вытекала его невиновность! Но потом признался, что «всяко бывает, может быть, выпил кружку бражки и…» Несомненно, мы имеем дело в данном случае с импульсивным преступником, у которого предрасположение ограничивается тесною областью указанных выше половых удовольствий.

Сходное преступление было учинено в Москве в июне 1923 года П., 38 лет, белорусом по национальности, уроженцем Гродненской губернии. Проходя вечером, часу в восьмом, погулять на Ваганьковское кладбище, он увидел по дороге пять девочек в возрасте 10–13 лет, заговорил с ними и пригласил их на кладбище погулять, обещая дать им конфет, кольца и еще что-то. Придя на кладбище, он сел на лавку, вынул свой член, а девочкам велел поднять юбки. Но в это время вблизи появилась публика, и он позвал девочек на другое место, вглубь кладбища. Там он сел на памятник, а девочки попросили его дать им обещанные конфеты и кольца. «Дайте вы мне сначала ваши кольца, а потом я дам вам свои», – ответил он. Те сказали, что у них нет никаких колец, на что Сидор возразил: «Я покажу вам, что у вас есть кольца», – и он велел им поднять платья и набегать на него, а сам вынул член и прикасался им к верхним частям их ног. После этого он велел им ложиться на могилки, сказав, что так будет удобнее, но девочки убежали от него, а затем, когда он возвращался домой, они все время шли за ним и, как он выразился, «кричали разные неприятные вещи по адресу моего члена». Он свернул в переулок к портному, но они следовали за ним и туда. За описанное преступление он был приговорен к трем годам лишения свободы без строгой изоляции и с поражением прав на три года.