Мотив вина в литературе

Исторический опыт показывает, что широкомасштабные попытки внедрения утопии (на земле, не дожидаясь и не заботясь об утопии мира не-сего) имели характер именно демиургический, проходили путем «подчинения» целых обществ «благодетельному игу разума» (определения Замятина). Им обязательно сопутствовали те или иные диктаторские тенденции в области половых отношений — от бытового пуризма по разгону института брака до апофеоза свободы развода. В сексуальной жизни утопиян вину и прихоти места нет — независимо от того, означают ли государственные требования в отношении половых контактов воздержание или разнузданность. «Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами, иметь или не иметь детей <…> — и они будут нам покоряться с весельем и радостью» — писал Достоевский. Силу слов Великого Инквизитора ощутили как авторы реальных попыток построить утопический мир, так и творцы литературных лабораторий утопического быта.

О. А. Лекманов. Москва Мотивы сладостей и вина в фильме М. Формана «Амадей»

Фильм Милоша Формана «Амадей» (1984), поставленный по мотивам одноименной пьесы Питера Шеффера, согласно собственному определению режиссера, был снят «о благоговейной ненависти, которую испытывал придворный композитор Габсбургов, по фамилии Сальери, к Вольфгангу Амадею Моцарту».[199] Подобно пушкинскому Сальери, антигерой «Амадея» полагает, что «правды нет — и выше». На протяжении всего фильма он пытается добиться у Бога ответа на вопрос: почему гений и слава достались «гуляке праздному» Моцарту, а не ему — трудолюбцу Сальери?

В нижеследующей заметке мы попробуем показать, что весьма внятный ответ на заглавный вопрос «Амадея» содержат те его эпизоды, в которых герои едят сладости или пьют вино.

I. Гений и пирожные — две вещи несовместные

Тема сладостей впервые возникает уже в прологе к фильму Формана: