Мотивация человека

Рис. 12.12. Процент испытуемых, которые предпочли обратную связь при выполнении заданий с низкой, умеренной и высокой вероятностью успеха, как функция воспринимаемой способности справиться с заданием (левая часть) и низкой и ярко выраженной потребностью в успехе (правая часть) (Heckhausen, 1980; 1975а)

Испытуемые с ярко выраженной потребностью в успехе предпочитают трудиться над заданиями с умеренной вероятностью успеха. Более того, один из наиболее достоверных результатов атрибуционных исследований заключается в том, что испытуемые с ярко выраженной потребностью в достижениях объясняют свои успехи способностями. Однако, как следует из левой части рис. 12.12, испытуемые, считающие, что их способности выполнить данное задание очень высоки, менее склонны получать информацию о том, как они справляются с заданием умеренной трудности, чем испытуемые, считающие себя не очень способными. Следовательно, решив использовать представления индивидов об их собственных способностях в качестве показателя силы мотива достижений, мы не можем предсказать одно из основных проявлений, объясняемых теорией мотивации достижений.

Как отмечалось в главе 6, в любом случае, если человек утверждает, что конкретный критерий (постановка цели, паттерн каузальной атрибуции или система самооценки) характеризует мотив, он должен продемонстрировать, что индивиды, которым этот критерий присущ в высшей степени, ведут себя так, словно мотивация выражена у них более ярко, т. е. они должны действовать более энергично, обращать на некоторые сигналы больше внимания, чем другие, и быстрее усваивать релевантные реакции. Так, должно быть показано, что испытуемые, которые преимущественно приписывают успех способностям или положительно оценивают свои действия, усваивают определенный материал так же быстро, как и испытуемые с ярко выраженной потребностью в достижениях (см. рис. 6.13). Также должно быть показано, что эти испытуемые работают усерднее только тогда, когда имеет место побуждение к достижению успеха (умеренная вероятность успеха). Факт, однако, заключается в том, что когнитивные оценки исполнения заданий изучались только в контексте проводящегося эксперимента или в контексте эпизода, так что вопросу о том, можно или нельзя их рассматривать в качестве свидетельств различий в силе мотивов, на самом деле уделялось мало внимания. До сего времени функциональные критерии определения того, оценивается ли мотивационная диспозиция (предрасположенность к мотиву), не были системно применены к когнитивным показателям силы мотива.

Аналитически трудность с атрибуционной моделью мотивации заключается в том, что эта модель начинается с поведения, которое уже имеет место, и приходится просить испытуемых объяснить его потом, вместо того чтобы попытаться заранее объяснить, чем вызвано поведение. Студент получает на экзамене «посредственно» или человек видит, как кто-то упал в вагоне метро. То, что человек будет делать потом, зависит от того, как он интерпретирует эти события, но не объясняет, почему они произошли. Почему студент сдавал экзамен? Почему он (или она) неравнодушны к полученной оценке? Что привело к конкретному каузальному объяснению, которое он (или она) дали? Если у студента ярко выражена потребность во власти, нам нетрудно понять, почему такая оценка расстроила его: она означает утрату авторитета и уважения, которые важны для него. Почему человек реагирует с сочувствием, когда на его глазах больной пассажир падает в вагоне метро? И в данном случае, если у человека ярко выражена потребность в аффилиации, мы скорее будем ожидать от него сочувствия, чем если у него низкая потребность в аффилиации и он вообще не очень озабочен тем, что происходит с окружающими.

Другая трудность, связанная с теорией мотивации, основанной исключительно на когниции, заключается в том, что, как показал Николлз (Nicholls, 1978), детям моложе пяти лет каузальная атрибуция, по сути, недоступна. Не приходится рассчитывать на то, что они способны вербализировать каузальные объяснения, хотя и могут их чувствовать. Фактически Вейнер (Weiner, 1979) приписывает каузальную аргументацию восьминедельным младенцам, но представляется сомнительным, что не только младенцы, но и маленькие дети настолько хорошо осознают себя, что способны почувствовать такие атрибуции, как «Мне следовало приложить больше усилий» или «Я добился успеха, потому что способен к такой работе». На самом деле, по мнению Хекхаузена, мотив достижения возникает у ребенка в том возрасте, когда у него впервые появляется чувство, хорошо ли он выполнил работу (примерно в возрасте от 2,5 до 3,5 лет), поскольку он определяет мотив как предрасположенность к самооценке (Heckhausen, 1980). Однако представляется маловероятным, что мотив достижения зависит от осознания собственной личности («Я-чувства»), которое формируется в этом возрасте, поскольку есть свидетельства в пользу появления мотива достижения в очень раннем возрасте (см. главу 7).