Исправительные меры – это еще одна область, в которой использование МК набирает обороты (McMurran, 2009; McMurran & Ward, 2004; Walters, Clark, Gingerich, & Meltzer, 2007). Примеры применения были описаны для условного осуждения и условно-досрочного освобождения (Clark, 2005; Clark, Walters, Gingerich, & Meltzer, 2006; Harper & Hardy, 2000; Walters, Vader, Nguyen, Harris, & Eells, 2010), лишения свободы (Farbring & Johnson, 2008; Rosen, Hiller, Webster, Staton, & Leukefeld, 2004; Slavet et al., 2005; Stein et al., 2006), исправительных мер для несовершеннолетних и в вопросах опеки и попечительства (Feldstein & Ginsburg, 2006; Hohman, 1998; Hohman & Matulich, 2010; Patel, Lambie, & Glover, 2008), реабилитации правонарушителей (Birgden, 2004; Dia, Simmons, Oliver, & Cooper, 2009; Easton, Swan, & Sinha, 2000; Kistenmacher & Weiss, 2008; LaChance et al., 2009; Mann & Rollnick, 1996), а также в области программ укрепления здоровья населения для полицейских и пожарных (Anshel & Kang, 2008; Elliot et al., 2007).
Очевидно, что изменение поведения является одной из важных задач в исправительных системах. Таким образом, вмешательства, которые являются эффективными в обеспечении изменения, имеют основополагающее значение. Есть ли основания полагать, что правонарушители как группа будут реагировать иначе, чем другие люди, на вмешательства с целью проведения изменения? Одним из фактов является то, что в силу ограничения свобод, у них может наблюдаться повышенный по сравнению с нормой уровень реактивности и оппозиционная реакция с целью противостояния подходам, которые еще больше наносят урон их автономии. Исследования подтверждают лучшую реакцию на МК, чем на более директивный стиль, среди людей с высоким уровнем реактивности (Grodin, 2006; Karno & Longabaugh, 2005a, 2005b; Karno, Longabaugh, & Herbeck, 2009). С этой точки зрения, МК может быть особенно хорошо подходящим стилем для работы с правонарушителями.
Противоположное предположение заключается в том, что антисоциальные индивидуумы могут не реагировать на МК, из-за их предполагаемой неспособности сформировать терапевтические отношения. Одно исследование, проведенное на небольшой группе людей с антисоциальным расстройством личности (Rosenblum et al., 2005), подтвердило, что когнитивно-бихевиоральная терапия более эффективна, чем групповое мотивационное лечение, основанное на теории самоопределения. Другие исследования не подтвердили данное предположение (Project МАТСН Research Group, 1998b) и высказывали мнение, что антисоциальные индивидуумы могут лучше реагировать на МК, чем на более конфронтационные подходы (Grantet al., 2009; Woodall, Delaney, Kunitz, Westerberg, & Zhao, 2007).
Специалисты, которые работают в исправительных системах, часто играют двойные и потенциально конфликтные роли по отношению к правонарушителям (см. Главу 10). Одна из них содействует изменению поведения, эта роль лучше выражена в совместной работе с правонарушителями. В то же время специалисты, работающие с правонарушителями, часто имеют дело с требованиями принудительного исполнения или отчетности, которые могут поставить их в отношения противоборства. Мы считаем, что эти роли совместимы, когда ограничения и обязанности специалиста четко понятны обеим сторонам, и специалисты, работающие в исправительной системе, могут и приобретают навыки в МК (Hartzler & Espinosa, 2011). Непредвиденные обстоятельства «если… то» роли принудительного исполнения не совместимы с сообщением такого рода: «Я хочу сделать все, что я могу, чтобы помочь вам добиться успеха и быть свободным». Как и в работе с другими категориями людей, практикующий МК предполагает, что у правонарушителей есть внутренняя мотивация для позитивного изменения. Отстаивание необходимости этих изменений может предсказуемо побудить сопротивление или пассивное молчание, в то время как подход МК стремится найти и укрепить собственную мотивацию правонарушителя к переменам. Начальные результаты снижения рецидива среди правонарушителей, с которыми велась работа с применением МК, обнадеживают (Antiss, Polaschek, & Wilson, 2011).
Организации