Мото

Я на три месяца выбит из строя. Что означает три пропущенных гонки, кучу потерянных очков и упущенный шанс защитить свой титул. В феврале мне исполнится тридцать. Молодой по меркам общества, но древний для мира гонок. Кажется, больше всего меня угнетает незнание, будет ли у меня еще один чемпионский год. Меня убивает вынужденно наблюдать, как какой-то молодой выскочка заберет титул, потому что я перегорел. Я уехал из дома, когда мне было восемнадцать лет и никогда не оглядывался назад. Прославился уже через год, участвуя почти в каждой гонке, и буквально катапультируя ввысь свою карьеру. За последние три года я стал чемпионом мира два раза. В этом году защищал свой титул в третий раз – это огромный подвиг.

Лежа здесь в темноте и размышляя об этом, я схожу с ума.

Я машинально вызываю медсестру.

– Да, мистер Дэйн? – раздается в динамике голос Кайлы.

– Мне нужно в туалет.

– Сейчас приду.

Включаю свет и начинаю ерзать на матрасе. У меня чертов гипс на одной ноге и повязка на другой. Я в ужасном состоянии, что мне чертовски ненавистно.

– Куда собрался, Мото? – Кайла хватает меня за руку, прежде чем я успеваю упасть лицом вниз.

– Отлить, чтоб не обмочиться. Не знал, сколько ты будешь до меня добираться.

– Судя по всему, недолго, раз уж я здесь, – она помогает мне встать и протягивает костыли.

– Другие медсестры идут вечность.

– Я не другие медсестры, – мы медленно шагаем через палату.

– Заметил, – проскальзывая в уборную, парирую я.

– Хочешь, пойду с тобой?

– Нет, я справлюсь, – и встаю перед унитазом.

– Буду здесь, если понадоблюсь, – Кайла закрывает дверь, оставляя ее приоткрытой.

Я жонглирую больничным халатом и костылями, пытаясь найти устойчивое положение. Закутавшись, как гребаная мумия, и балансируя на костыле, я облегчаюсь.

Уфф. Единственное, что было бы сейчас лучше – душ и минет.

Закончив, стряхиваю последние капли и пытаюсь собраться с мыслями, но дрянной халат зацепляется за костыль, и в итоге я врезаюсь в стену.

– Черт побери! – сила удара сотрясает меня до лодыжек, и я чуть не падаю от боли.

– Риз? – Кайла вбегает как раз вовремя, чтобы удержать меня на ногах. – Ты в порядке? – она поддерживает меня.

– Нет, не в порядке! – взрываюсь я, ударяя кулаком по плитке. – Я даже отлить не могу без посторонней помощи!

– У тебя перелом. Это нормально.

– Ненавижу! Ненавижу все это дерьмо! – пытаюсь оттолкнуть Кайлу, но она удивляет меня крепкой хваткой.

– Так будет не всегда. С каждым днем ты выздоравливаешь и становишься все сильнее.

Сильнее, ага.

– Чувствую себя беспомощным, – смотрю в ее сочувственные карие глаза. Они такие искренние. Я не привык, чтоб люди так на меня смотрели, будто реально могут разглядеть человека за статусом звезды.

– Что улучшит твое самочувствие? Что поможет прямо сейчас? – спрашивает она.

Мои губы дергаются.

– Душ? – я выбираю безопасный ответ, потому что уверен, просьба о минете меня нокаутирует.

– Ну, с гипсом об этом не может быть и речи. Но, думаю, мы сымпровизируем.

– Сымпровизируем? – Кайла полностью завладевает моим вниманием.

– М-м-м-хм-м. Давай вернемся в постель, и я все устрою.

Поднимаю брови, так и норовя сказать нечто совершенно неуместное. Но не хочу разрушать план Кайлы.

Вернувшись на свое средневековое ложе смерти, наблюдаю, как медсестра перемещается по палате, собирая несколько предметов: полотенца, губку и розовое ведро. Мое возбуждение растет.

– Какая тебе нравится вода? – Кайла высовывается из ванной, и темные волосы падают ей на глаза.

– Чем горячее, тем лучше.

– Готово, – через несколько минут она появляется с полным ведром воды.

В каком-то роде это напоминает съемки порнушки. Сексапильная медсестра, тускло освещенная палата и я.

– Раздевайся, Мото, – Кайла игривая, и мне это нравится. Не колеблясь, срываю с груди тонкий халат.

– Вот, – она протягивает мне маленькое полотенце, прежде чем я полностью обнажаюсь. – Прикройся.

– Не хочешь взглянуть на «полный пакет»?

– Дойдем и до него, – Кайла макает губку в воду. В последние дни меня ничто так не волновало. Не то, чтобы я ожидаю хэппи-энда, но от простой мысли о теплой воде и красивой женщине, прикасающейся ко мне, внутри все дрожит.

Как только губка дотрагивается до моей кожи, я покрываюсь мурашками, а мои мышцы приятно напрягаются. Даже не осознавая этого, я закрываю глаза и расслабляюсь на матрасе, пока Кайла двигает губкой по моей груди и вниз по одной из моих рук. После еще нескольких поглаживаний я обнаруживаю, что тихо постанываю – легкая ласка губки действует словно магия, расслабляя тело и успокаивая разум. Слышу, как Кайла сладко хихикает, и открываю глаза.

– Я выгляжу смешным, сестра Кинкейд?

– Не настолько, как я, судя по всему.

– У тебя прекрасные руки.

– Ты реально сделал мне комплимент?

– Да. Но не сильно обольщайся.

– Не буду, обещаю, – произносит Кайла, проводя губкой под полотенцем, прикрывающим мои бедра. Живот подрагивает, когда она повторяет движение, и мы пристально смотрим друг на друга.