Motörhead. На автопилоте

Как всегда, мы поехали в тур по Америке. Уверен, вы уже поняли, что гастроли – моя естественная среда обитания, но и в туре бывают вещи, которые меня просто бесят. Одна из них – то покровительственное отношение к музыкантам, которое бывает у пиарщиков рекорд-лейблов. Они буквально берут тебя под ручку и пытаются тебя всюду таскать за собой – я это ненавижу! Я не кукла и не какой-нибудь гребаный ценный груз. Некоторые люди просто-напросто оскорбляют твои умственные способности, а когда ты им отвечаешь, называют тебя занозой в заднице. Ты портишь себе репутацию, отстаивая свои умственные способности и свою независимость. Вот вам пример. Мы были в Канаде, и эта девица-пиарщица запланировала для нас всякой херни: Much Music (канадская версия MTV) и все такое прочее. Но мы в тот день были просто в ужасном настроении. Никто не хотел идти на сцену, потому что у нас была просто ужасная система мониторов[76]. Уже восемь концертов подряд нам было не слышно друг друга, и я уже высказывал мысль, что надо отменить весь тур и просто поехать домой: «Ну его на хер. Эта музыка – моя жизнь, а я не могу ее нормально играть, потому что на сцене все звучит как говно. Как может публика получить удовольствие, если я сам не получаю удовольствия?» (Знаю, звучит глупо, но это так и есть, уверяю вас!) И вот, пока мы переживали этот кризис, эта девица вилась вокруг и говорила:

– Ребята с Much Music уже ждут нас.

Я сказал ей, что не могу идти на съемки, потому что я слишком расстроен. И это была правда! Я не мог встать перед камерами и всем своим видом показывать, что все восхитительно, потому что это было не так. Я спросил:

– Разве нельзя устроить съемку после концерта?

– Нет-нет! – говорит она, – это нужно сделать сейчас, потому что после шести им придется больше платить за камеру.

Какое на хер это имеет значение? Надо заплатить за камеру сколько попросят, и все! Господи Иисусе. В общем, остальные двое побежали на съемки, а она потом написала письмо, в котором назвала нас недисциплинированными и заносчивыми ублюдками. А добило меня вот что: она обвинила меня в том, что я нанес ей оскорбление сексуального характера! Знаете, что я ей сказал? Я сказал: «Вы самый красивый представитель лейбла, которого я встречал за много лет». И всё! Если говорить людям, что они хорошо выглядят, это харассмент, то мир поистине выжил из ума.

Как видите, в 1995-м у нас много чего произошло. К тому же в конце года мне исполнилось пятьдесят. Тодд хотел устроить что-нибудь грандиозное и организовал для меня вечеринку в клубе Whisky a Go Go – это был полусюрприз, потому что он проболтался мне накануне, подлец этакий. В этот знаменательный вечер очередь в клуб опоясывала весь квартал несколько раз, а внутри было не протолкнуться. Кто не мог прийти лично, записал для меня свои поздравления на видеокассету (половину пленки занял Ди Шнайдер!). Если начистоту, я, конечно, ценю усилия, вложенные в эту вечеринку, но такие сборища не кажутся мне лучшим способом поразвлечься. Я просто не люблю быть настолько в центре внимания. Некоторые из моих собственных гостей не смогли попасть в клуб из-за гребаной пожарной охраны, а с теми, кто все-таки пробрался внутрь, я совершенно не успел спокойно пообщаться. Посмотрим правде в глаза: на таких тусовках спокойное общение вообще не входит в программу! Меня все время тянули в разные стороны: влево, вправо, туда, сюда, вперед, назад. И все же было здорово, что люди устроили такую тусовку, и от этого вечера осталось несколько ярких воспоминаний. Metallica прилетели полным составом и сыграли несколько относительно малоизвестных песен Motörhead – это был прекрасный подарок. Metallica – одна из немногих групп, которые неизменно отдают нам должное, и я их за это очень уважаю.

Между всеми нашими многочисленными гастролями нам удалось поработать над следующим альбомом, который мы назвали (довольно некстати) Overnight Sensation. Мы потратили четыре недели, сочиняя материал, и еще четыре недели провели в студии, потом сыграли на нескольких европейских фестивалях, а вернувшись, снова пошли в студию и работали еще где-то месяц. Обычно у нас на альбом уходит около трех месяцев, и этот диск не стал исключением – просто эти три месяца немного растянулись! Продюсером снова стал Говард, но еще нам помогал Дуэйн Бэррон, который сделал много работы, следуя указаниям Говарда. Потом Говард вернулся к нам на этапе сведения и все привел в порядок. Дуэйн был парень что надо – слышно, что он любит гитары!