Моторы заглушили на Эльбе

— Пострадала третья батарея, — сказал Колобов мне и Шляхтину. — Погибли командир батареи лейтенант Новожилов и его экипаж. На место Новожилова я назначил лейтенанта Шайма Газдынова… Одна самоходка сгорела, другую, подбитую, восстанавливает бригада ремонтников.

Затем комполка проинформировал своих заместителей о перегруппировке сил перед боем за Мальнов.

— По решению генерала Аскалепова, — сказал он, — 215-й гвардейский стрелковый полк переходит во второй эшелон. Он сдал свой участок 39-му стрелковому полку 4-й дивизии. Самоходный артполк тремя батареями поддерживает 221-й гвардейский стрелковый полк, который наступает южнее деревни, в обход ее, а затем атакует с юго-запада. С 218-м гвардейским стрелковым полком наступают две роты танков 68-й танковой бригады. Штурм Мальнова завтра в десять ноль-ноль.

Колобов подробно говорил и о задачах полка. Затем он и его заместители пошли в батареи, чтобы помочь командирам в подготовке атаки.

Я направился во 2-ю батарею. Емельянова нашел у командира стрелкового батальона. После перестановки боевых порядков стрелковой дивизии и изменения задачи нашему самоходному полку командирам батарей, стрелковых батальонов и рот пришлось особенно тщательно согласовывать вопросы взаимодействия. Емельянов нанес на свою карту выявленные в полосе атаки батальона огневые точки противника, подавить которые просили пехотинцы. Мы с Емельяновым побывали в экипажах, разъяснили задачу. Офицеры и сержанты не теряли времени даром: наладили связь с командирами стрелковых рот и взводов, уточнили их заявки, просьбы на огневую поддержку атаки.

Бойцы живо интересовались положением на других участках фронта. Но на сей раз я ничего определенного сказать им не мог: не имел точных сведений. Одно было ясно, и об этом я говорил самоходчикам: успех действий всего фронта зависел от усилий буквально каждого подразделения. Сумеют наши части вовремя взять Мальнов, Карциг, откроют дорогу — возможно, маршал Жуков пустит в наш прорыв танки. Тогда нам честь и слава.

Я не стал возвращаться на НП полка, а решил идти в атаку с батареей Емельянова. Лейтенанта Шамонова послал в 1-ю батарею.

Утром над притихшим полем боя внезапно появились наши штурмовики — «черная смерть», как окрестили их гитлеровцы. Они летали низко над землей и без устали сеяли на головы врагов бомбы, обстреливали их из пушек и пулеметов. Особенно досталось от них гарнизону деревни Мальнов.

Начала огневой налет наша артиллерия. САУ вышли из укрытий, чтобы в час штурма быть в цепи атакующих пехотных подразделений.

Из самоходки комбата моему взору открывалась панорама напряженного боя. Вторая волна штурмовиков сбросила свой груз уже где-то в районе деревни Карциг. И, когда артиллерия перенесла огонь в глубину, в движение пришли стрелки-гвардейцы, артиллеристы. Вслед за пехотой развернутым строем пошли самоходки. Они атаковали немецкие траншеи, которые перед тем засыпали снарядами советские артиллеристы. Кое-где все же ожили огневые точки врага. Самоходки уничтожали их с коротких остановок. Передовые цепи пехоты уже ворвались в первую траншею противника. Завязалась рукопашная схватка. Из района Карцига гитлеровцы открыли артиллерийский огонь. Черные султаны взрывов взметнулись в расположении боевых порядков 1-й и 3-й самоходных батарей, штурмовавших высоту с отметкой 59,4. Меня охватила тревога. Ускорив движение, машины вышли из-под огня. Но одна осталась на поле. Что с ней стряслось? Вокруг самоходки возились люди, но что именно они делали, на расстоянии трудно было разглядеть. Другие машины 1-й батареи уже вышли на первую траншею. Но вот самоходка сорвалась с места и стремительно понеслась вперед. На второй траншее обогнала боевые порядки своей батареи, вырвалась на высоту и скрылась за ее западными скатами. Я в недоумении наблюдал за странными действиями этого экипажа.

Емельянов в это время вел свою батарею на правом фланге боевого порядка наступавшего 221-го гвардейского стрелкового полка, слева от Мальнова. В деревню ворвались стрелки-гвардейцы, поддержанные танками. По интенсивности огня можно было определить: там шел жаркий бой. Сосед справа интересовал меня не меньше, потому что там, в Мальнове, решалась судьба всего сражения. По дороге через деревню параллельно батарее Емельянова двигались танки. Они вели за собой пехоту. Передний танк то появлялся, то скрывался за строениями, ведя огонь на ходу. Вдруг он остановился, как-то неестественно развернулся, над ним появились клубы дыма.

— Подбит! — вырвалось у меня.

— Кто? — спросил Емельянов, пристально наблюдавший за действиями экипажей своей батареи.

— Танк! Смотри вправо!

В деревне остановился еще один танк. Емельянов вскинул бинокль.

— С западной окраины Малънова бьют два немецких противотанковых орудия, — немного погодя сказал он.

— Надо выручать танкистов! Скорее!