Моцарт

– Вы в курсе, что из-за ваших глупых военных действий два российских города, крупных областных центра, практически полностью лишились своих вампирских общин? Причём это были крепкие, устоявшиеся сообщества со своими условностями, традициями и далеко идущими планами на будущее. У вас талант, мой дорогой Моцарт! Я почти готов снять перед вами шляпу…

Сильвия тоскливо посмотрела на меня и ещё раз старательно зевнула. На этот раз до Папочки, кажется, дошло.

– О, по-моему, вашей подруге стало немного скучно. Да и вы как-то слишком уж молчаливы.

– Где старейшина?

– Э-э, простите… – невольно вздрогнул он, а его охранники напряглись, как тренированные доберманы.

– Я хочу знать, где старейшина. У меня пара вопросов к нему.

– Можете спросить у меня.

– К вам у меня вопросов нет. Были раньше, но по зрелом размышлении я понял, что могу ответить на них сам.

– Ну-ну… – ободряюще улыбнулся он, но улыбка получилась натянутой.

– Вас не трогают вампиры, но вы не вампир. Вам подчинялись зомби, но вы не некромант, не маг и не экстрасенс. При первых признаках действительно серьёзной опасности вас стали охранять профессионалы из личной гвардии старейшины. Но кто вы ему, чтобы он так заботился о вашей шкуре? Просто высокооплачиваемый резидент в другой стране – вряд ли…

– И? Продолжайте, мне уже интересно.

– Я думаю, что вы его сын. Нет, если учитывать разницу в возрасте, то вы приходитесь ему каким-нибудь прапрапраправнуком в двадцатом колене. Быть может, общего смысла это не меняет, зато отлично проясняет ситуацию.

– Это Вик проболтался?! Но откуда он мог знать… – вспыхнул Папочка.

– Нет, это мои собственные выводы. Вас подвело чувство меры. Маленький человек, чью личину вы пытаетесь удержать, не повелевает теми, кто сильнее его. Зомби, псы Люцифера, убийство Посланника, элитные вампиры из-за границы… Это перебор.

Бородатый не отвечал. Он сунул руку в карман пиджака, достал сотовый и суетливо набрал чей-то номер:

– Да. Он здесь. Не один, с девчонкой. Нет, с рыжей. Обоих? Да. Конечно. Сию минуту, отец.

Сильвия оттопырила ухо, удовлетворённо почесала носик и ласково пропела:

– Моцарт, ты у меня такой умный, я с тебя млею! Так этот бородатый недомерок – сынуля (в каком-то там поколении) того самого престарелого недоноска, который лишил меня родины, любимого мужа (сарказм!), родового замка, поместий, богатств и прочего? Его надо убить. С другой стороны, это ведь благодаря его злобным козням мы вместе. За это его надо чмокнуть в щёчку. А потом всё равно убить!

– Хватит болтать, следуйте за мной, – убрав сотовый, приказал мужчина.

Мы переглянулись.

– Я повторять не буду!

– Это верно. – В руках Сильвии грозно блеснул старинный пистолет. – Ещё раз посмеешь нас поторопить, и повторять тебе уже не придётся ничего. Ну разве что кроме просьбы чертям в пекле: «Снимите меня-а со сковороды-ы, я больше не буду-у-у!»

Трое вампиров привычно закрыли телами бородатого. Один, видимо желая заслужить посмертный орден, бросился к нам, выхватывая из-за пазухи длинный кинжал, воспользоваться которым он просто не успел, потому что в тот же миг получил мой нож в ярёмную ямку и захлебнулся собственной кровью.

– Моцарт, прекратите этот балаган! – уже другим тоном взвыл Папочка, осторожно выглядывая из-за спин телохранителей. – Вы хотели говорить с главой клана? Старейшина ждёт вас. Обоих! Так вы идёте или нет?

Я встал и подал руку своей даме. Герцогиня деликатно встала, чарующе улыбнулась суровым вампирам и кокетливо поправила причёску стволом пистолета. Мне оставалось лишь забрать свой нож, на ходу вытерев лезвие, и мы пошли следом за нервно озирающимся бородатым негодяем. Таких людей нельзя оставлять жить, безнаказанность их только портит, но он не первый в моём списке. Пусть подождёт своей очереди…

Сильвия намурлыкивала себе под нос любимые куплеты, где каждое четверостишие заканчивалось обещанием пляски на костях своих врагов. Если уж совсем честно, то я такой «старинной черногорской песни» ни от кого, кроме неё, не слышал. И это давно давало мне повод подозревать, что рыжая скромница сама насочиняла и текст и мелодию, а в «старинности» песни убеждала окружающих с одной лишь целью – избежать конструктивной критики. Поэты, они существа ранимые…

Мы вышли из Старого города, делая вид, что просто прогуливаемся. Вампиры разделились. Трое по-прежнему берегли бородатого, а двое шли прямо за нами, не чрезмерно приближаясь, но и не отставая ни на шаг. Судьба шестого, оставшегося валяться под театральной лавкой, не волновала ни их, ни тем более нас. Как и всегда, после двенадцати на улицах Будвы ещё вовсю горели огни, попадались целующиеся парочки, туристы, наслаждающиеся морским воздухом и ночной прохладой, а пару раз мы даже видели спокойный, как скала, полицейский наряд.