Мотылек

Он откинулся на спинке стула и рассмеялся, потом заметил:

— Никогда! Никогда в жизни!

— Ни в коем случае, — кивнула она. — Он вообразил, будто ты хочешь жить там.

Роберт повернулся к Алисе и, перестав смеяться, пояснил:

— Ну можно ли вообразить, чтобы человек так сходил с ума? И все из-за того, что я разговаривал с мисс Милли.

А Алиса между тем думала про себя, что она может себе такое вообразить. Она столько лет прожила с человеком, одержимым своей дочерью. Но Дейв Уотерз свихнулся не только из-за любви к юной душевнобольной девушке, но и из любви к вот этой. Из того, что рассказывал ей Робби, она знала, что старик с женой десятилетиями не только управляли всем домом, но и вырастили этих двух девушек, и она в известной мере могла понять чувства человека, когда девушка, которую он берег как зеницу ока, изменяет своему классу. А в том, что она изменяет своему классу, сомневаться не приходится. Но это вовсе не означает, что она таким шагом наносит себе ущерб и что этот поступок согнет и раздавит ее. Нет, ничего подобного, поскольку она выбрала такого человека, как Робби. Но это не означает и того, что жизнь у них пойдет гладко, без сучка и задоринки. О, нет. И вот она здесь, умоляет Робби вернуться к ней, и только час или около того сердце Алисы радостно забилось, когда он пришел домой и сказал, что останется с ней, пока не уйдет в армию. Эти белые перья добивают его, и вообще, это все ужасно.

Девушка в это время говорила:

— Только ненадолго, пока я все не устрою и не заберу Милли. Я его боюсь, он совсем безумный, это видно по его глазам. Годами они упорно вдалбливали всем, что Милли безумная, и я была права, когда не хотела этого слышать, потому что, когда я совсем недавно поглядела на Дейва, то увидела безумие во всей его черной красе, и я знаю, что права относительно Милли, и всегда знала. Она, может быть, странная, но не безумная.

— Извините, могу я выйти на минуточку? — Алиса не ждала ответа и оставила их вдвоем. Она пошла в столовую, думая о том, что уже не первый день не давало ей покоя. Если девушка решит жить с ним, уйдет он от Алисы или нет?

Жить с ним? Она стояла и смотрела на яркий огонь в камине, в который раз спрашивая себя, что будет это значить. Это его дом, здесь он и будет жить. Они могут перебраться сюда, она и молоденькая девушка, она совсем не против, нет-нет, совсем не против, потому что в этом случае он останется здесь на всю жизнь и она никогда больше не потеряет его… если только не на войне. Но если девушка придет сюда, значит, она больше не будет одинока, у них обоих всегда будет компания…

Роберт сидел рядом с Агнес на кушетке, совсем близко, держал ее за руки и говорил примерно те же вещи:

— Послушай, выброси из головы беспокойство о том, куда вам деваться. Если это тебе подходит, можешь жить здесь. Я знаю свою тетю. Должен тебе сказать, ей хочется того же, чего захочу я. Она так же одинока, как ты была в свое время. Места тут более чем достаточно, и у меня теперь есть еще дом, тот, что за оградой. Да здесь можно разместить кучу народа. — Он прижал ее руки к груди и серьезно посмотрел ей в лицо: — И никаких обязательств. Меня не будет. Завтра я иду записываться в армию, и все проблемы решены. — Теперь он позволил себе ухмыльнутся. — Бравый малый, вроде меня, да они схватят меня не глядя, я и форму не успею натянуть, как меня туда отправят.

— О, Роберт, Роберт.

— Ну, ну. Не распускай снова нюни. Ты же помнишь, что случилось в последний раз. Я вернусь с тобой. Возьмем двуколку и перевезем все необходимое для вас обеих. Тогда завтра ты сможешь связаться с этим твоим братом. Ха! — Он задрал подбородок вверх. — Мне лучше здесь не быть, когда он узрит, как низко ты пала.

— Роберт.

— Да, моя дорогая.

— Роберт.

Он кивнул ей:

— Да, да, что ты?

— Вы возьмете меня замуж, мистер Брэдли?

У него широко открылись глаза. Потом он крепко зажмурился, прикусил губу, несколько мгновений помолчал и затем произнес:

— Вы понимаете, что вы говорите, мисс Торман?

Она ответила в той же манере:

— Да, мистер Брэдли, я понимаю.

— Ты знаешь, что тебе будет нелегко?

— Меня это не пугает.

— Зато пугает меня. Тебя будут сторониться люди твоего круга, это называется остракизмом, если не ошибаюсь. — Он грустно улыбнулся. — Тебе придется встречаться с теми, кто ровня мне, и большинство из них не придется тебе по вкусу. И потом, эти твои братья, могу поспорить, что, как только я окажусь в армии, они сделают все, чтобы я сразу оказался на передовой.

— Значит, вы отказываете мне?

— О, Агги!

Она опять в его объятьях, опять он крепко целует ее. Когда они наконец отпустили друг друга, он взял ее лицо руками и сказал: