Мотылек

   Приблизилась, и Джаральд быстро и как всегда умело затянул завязки. Потом намотал на кулак мои волосы, заставляя опуститься на колени у его ног. Он собрал все распавшиеся локоны на затылке и удивительно ловко сколол их шпильками, непонятно как оказавшимися в его ладони.

   — С этого дня ночевать будешь в моей комнате.

   — Но проход закрыт.

   — Открою.

   — Хорошо.

   — На этом все, теперь уходи.

   То, что граф называл нижним бельём, было доставлено мне на следующий день в коробках. Я приказала Изабелле не распаковывать, а услав девушку с поручением, раскрыла их сама. Глаза расширились от удивления и краска разлилась по щекам, стоило только коснуться чёрного шёлка неприлично коротких и обтягивающих панталон с ярко-красной вышивкой, бантиками и крохотными бутонами роз. Изнутри проходил ещё один более плотный слой ткани, чтобы не замёрзнуть во время прогулки. Посередине обе части также не были сшиты13, но один край ткани находил на другой. В следующей коробке обнаружились кружевной пояс и откровенные ажурные чулки в тон.

   Наверное, ходить голой было бы гораздо приличнее. Однако прямого приказа не ослушаешься, ведь граф точно придёт и устроит показательное сожжение всех скромных предметов гардероба, да ещё в назидание прихватит пару целомудренных ночных рубашек.

   Я посидела над коробкой, задумчиво гладя тонкий шёлк, а потом решила не упрямиться. Лучшее, что могу сделать, это не перечить его воле, иначе Джаральд никогда не обретёт покоя, стремясь во что бы то ни стало подчинить меня. Возможно, именно моё спокойствие и принятие его таким, каким он проявляет себя сейчас, положит начало нашему примирению. Женщина способна стать лекарством для мужчины, именно её нежность и забота могут исцелить уязвлённую гордыню. Моё сопротивление уже принесло нам немало бед, при этом в выигрыше всегда оставался граф.

   Вечером я должна была пойти к супругу, но отчего-то сильно нервничала. В голову закрадывались безумные мысли о том, что граф задумал какую-нибудь неожиданность, возможно, не слишком приятную.

   Пытаясь успокоить расшалившиеся нервы, я проводила щёткой по волосам уже в сотый раз и вдруг выронила расчёску, услышав знакомый шорох. Панель сдвинулась в сторону, и граф шагнул в комнату, прислонился к стене, разглядывая меня. Я ещё сильнее разволновалась, наклонилась за расчёской, положила её обратно на комод и, поколебавшись мгновение, поднялась с банкетки. Джаральд протянул руку, а я подошла ближе и вложила в неё ладонь. Он задумчиво погладил подрагивавшие пальцы, потом склонился и нежно прикоснулся к ним губами, отчего дыхание перехватило. Пока приходила в себя, супруг уже развернулся и повёл меня в темноту тайного прохода.

   Его спальня освещалась только пламенем из камина, постель нагрели кирпичами, и под тяжёлым одеялом было так уютно и тепло, но отчего-то мурашки бежали по коже. Присутствие Джаральда рядом ощущалось как источник лихорадочного жара и холода одновременно. Дыхание прервалось от волнения, когда он сбросил халат и лёг на перину. Я устроилась с другого края, повернулась к нему, подложила ладони под щёку, следя за тем, как граф заводит руки за голову, устремляет взгляд в балдахин, что-то разглядывая там задумчивым отстранённым взором. Такой чужой и такой родной мужчина. Что же мне сделать, чтобы он поверил? Никакое чистосердечное признание его не убедит, пока он не уверится в моей любви. Но как тогда быть, как?

   Он опустил ресницы, и я затаила горький вдох, а в душе потихоньку разливалось разочарование. Джаральд не сделал даже попытки прикоснуться ко мне, просто расслабленно вытянулся рядом. Я несмело протянула руку, желая коснуться его щеки, а он вдруг перехватил её, крепко сжал запястье и повернул ко мне голову.

   — Спокойной ночи, родная, — пожелал сухо, почти равнодушно, отпустил меня и снова закрыл глаза. Я лежала, слушая его дыхание, борясь с пробудившимся желанием. Находиться так близко без права даже обнять — сплошное мучение. Для чего он позвал, зачем потребовал проводить ночи в его комнате? Ещё один способ терзать меня? Или боится, что могу снова сбежать? А, может, желает, чтобы сама умоляла его о ласках? Я повернулась на другой бок, закрыла глаза, а тело потихоньку начинал мучить голод. Источник его насыщения находился в такой близости, что сам воздух пронизывался особым магнетизмом — от Джаральда исходило практически необъяснимое притяжение. Я лежала и мучилась без сна неизвестно сколько времени.

   Заснула далеко за полночь. Какие-то тревожные сновидения изводили меня. Дёрнулась во сне и сделала попытку повернуться, как вдруг проснулась от резкой боли в голове. Открыв глаза, провела пальцами по волосам и коснулась руки графа. Толстая коса была обмотана вокруг его запястья, а Джаральд крепко спал, даже не ощутив моего движения. Я придвинулась чуточку ближе, почти прижалась к его боку, ослабляя таким образом натяжение, устроила голову рядом с его плечом и снова погрузилась в сон.