Мотылек

   В голосе красавицы прозвучало настоящее возмущение, но я готова была поклясться, что леди взволнована. Она села неестественно прямо, отодвинулась от отчима и даже попыталась вскочить на ноги, но Джаральд поймал её за талию и заставил опуститься обратно.

   — Я говорю, дорогая, что следует лучше выбирать своих жертв. Совершенно напрасно вы прельстились лёгкой наживой и приёмом в моём замке. Вам следовало проехать чуть дальше. По соседству живёт очень привлекательный вдовец, и там бы ваше чудесное личико сыграло свою роль, как, впрочем, и всегда. Я прав?

   — Не понимаю, о чём вы говорите.

   — Я навёл справки и выяснил, что такого замечательного места, как Эдингтон-холл, попросту не существует.

   — Но как вы смогли, так быстро...?

   Кажется, эти слова вырвались у ангелочка помимо воли, потому что она резко замолчала.

   — О, у меня свои методы.

   — Держите голубятню, граф?

   — Не только. Просто очень не люблю оставаться в дураках. Давно ли вы так промышляете, дорогая?

   Элена промолчала.

   — Полагаю, не очень. Иначе бы действовали более осмотрительно. Вы слишком полагаетесь на вашу красоту.

   — Что с Юджином? — голос ангелочка утратил свои нежные интонации и теперь звучал жёстко.

   — Напился.

   — Он никогда не напивается.

   — Ему попалось на редкость крепкое вино, ударило в голову почти мгновенно.

   — Как вы докажете, что мы воры, граф? Кто вам поверит?

   — Надеетесь очаровать судью? Знаете, милая Элена, я открывал сегодня бал с прелестной маркизой и заметил, что на её платье отсутствует изумительная фамильная брошь, которая была там, когда маркиза входила в залу. Вероятно, мне следует обыскать вас, чтобы подтвердить свои подозрения?

   — Что же, хорошо, граф, — в голосе Элены послышалось смирение, — вы поймали нас, признаю. Мы действительно делали с Юджином ставку именно на мою внешность, она всегда помогала, и пока мы ни разу не знали неудач. Обычно джентльмены теряли голову с первого взгляда. Вы ведь тоже, граф, разве я не права?

   Джаральд повернулся к смотрящей на него девушке.

   — Красотой всегда приятно любоваться, — он коснулся пальцами её щеки, приподнял подбородок.

   — Только любоваться? Чего вы хотите за то, чтобы позволить нам уехать?

   — Чего я хочу? Дорогая, ваш вопрос звучит слишком провокационно.

   — Я готова предложить вам ночь в обмен на нашу с братом свободу. Полагаю, мы доставим друг другу удовольствие, а после вы забудете о нашем существовании.

   — Вы вызываете восхищение, очаровательная Элена. Какая прямота, какой характер! Буквально готовы принести себя в жертву ради спасения. Скажите, неужто ваша цена столь высока?

   — Об этом вам судить.

   При этих словах Элена склонилась к Джаральду, притянула его лицо и поцеловала.

   Резкая боль в сердце заставила меня мгновенно отвернуться. Я пошатнулась и ухватилась руками за статую, чтобы не упасть с пьедестала. Медленно спустилась и побрела по дорожке обратно в замок и даже не помню, как вернулась в свою комнату. Джейн о чем-то спрашивала, но я отмахнулась от неё.

   — Я устала, не хочу разговаривать.

   Горничная замолчала, быстро помогла мне переодеться в ночную рубашку и тихонько покинула комнату.

   Я села у окна, закрыла лицо ладонями. Сердце болело, душа стонала так жалобно, надрывно. Браво, граф! Ещё одна мастерски сыгранная партия. Для чего только? Затащить в свою постель ещё одно хорошенькое личико? Сколько у вас таких было? Не сосчитать! Так много, что уже потеряли интерес брать, что легко достаётся. Вам нужны многоходовые комбинации, трудности, которые необходимо преодолевать, иначе желание утрачивается. Теперь вот прельстился воровкой, а она с радостью предложила провести вместе ночь. Какая большая жертва! Бедняжка!

   Я подскочила со стула, заходила по комнате, обняв себя руками, не зная, как справиться с этой бурей страстей, что терзали меня. Перед глазами всё плыло, горло перехватывало, я задыхалась и вновь подбегала к окну, глотала холодный воздух.

   — Мерзавец. Подлец! Негодяй! — шептала я в темноту, — играет чужими жизнями, чужими сердцами, топчет их, не замечая той боли, что причиняет.

   Кажется, эта жуткая смесь ревности, боли и гнева совсем помутила мой разум. Я не отдавала себе отчёта в собственных действиях. Очнулась только тогда, когда уже сотворила непоправимое.

   Словно со стороны наблюдала за тем, как достала из шкатулки со швейными принадлежностями острые ножницы и крадучись направилась в комнату графа. Будто шпионка прокралась по тёмным коридорам, открыла незапертую дверь, прошла вдоль стены, прислушиваясь, здесь ли камердинер, а затем вошла в спальню. Я даже не осматривалась кругом, будто какое-то чутье вело меня к комоду. Ящики выдвигала и обыскивала до тех пор, пока в самом нижнем не нашла, что искала. Я доставала упаковки памятных подарочков, кромсала их ножницами на части и скидывала обратно. Когда разрезала последний кругляш, злость, наконец, отступила.

   Я сидела на коленях, меня колотило будто в ознобе, на лбу выступила испарина. Прижала руку ко рту, оглядывая тот беспорядок, что учинила: кусочки упаковки лежали не только в комоде, но и на полу.