Мотылек

   Пока гости шумно восхищались замечательными произведениями, их авторами и сегодняшними исполнителями, Джаральд тихонько шепнул:

   — Как просто стать моралистом на склоне лет, прожив грешником большую часть жизни.

   Он улыбнулся кончиками губ и отошёл к хозяйке. С другой стороны к графу уже спешила Катрин, а несколько дам остановились рядом, чтобы поинтересоваться мнением отчима относительно самых лучших, на его взгляд, произведений нашего века. Меня незаметно оттеснили в сторонку, и я ушла к окну, ожидая начала игры, и почти не удивилась, когда компанию мне составил маркиз.

   — Встанете со мной в пару, мисс Лаунет? — несмело поинтересовался юноша, и я с улыбкой кивнула.

   — Господа, играть будем по трое, — маркиза принялась объяснять правила, — Участники должны вытянуть свой жребий и достоверно изобразить указанную сценку, а дело остальных — её угадать.

   Гости шумно и весело находили себе партнёров, и я видела, как граф наблюдает с улыбкой за кружащими вокруг него дамами. Все они надеялись, что их он выберет в пару. Сквозь гул оживлённых голосов до меня долетел возглас маркизы:

   — Катрин, дорогая, но кто же встаёт в пару к супругу? Пусть лучше граф составит компанию моему сыну и вашей падчерице. Согласитесь, так будет справедливо по отношению ко всем нам.

   — Желание хозяйки — закон для меня, — граф склонился к руке маркизы, а потом вызвался первым тянуть жребий.

   Нам выпало представлять сценку из прочитанного отрывка «Жизнь благочестивой Франчески», всем остальным достались задания из прочих книг.

   — Вы будете играть роль искусителя, дорогой Хью, — обратился Джаральд к маркизу.

   — Я, граф? Но разве я гожусь?

   — Наш намёк не должен быть слишком явным, иначе они быстро догадаются. Я изображу святого у ног благочестивой девы, а вы займёте место за её плечом.

   — Мне неловко обнимать мисс Лаунет.

   — Это всего лишь игра, маркиз, неужели хотите отказаться от участия?

   — Что вы, не подумайте... — юноша замялся, бросил на меня смущённый взгляд, — надеюсь, вы не возражаете, я по долгу сцены обязан...

   — Нет, нет, все в порядке, — в глубине души я обрадовалась, что искусителем будет не Джаральд. Я ведь непременно зальюсь краской перед всеми, если он подойдёт так близко и обнимет за плечи.

   Мы заняли свои места на возвышении, маркиз остановился за моей спиной, неловко коснулся ладонями плеч, опустил глаза в пол и застыл скованной, растерянной фигурой, явно не понимая, как следует изображать искушение. Я замерла на месте в позе страдающей, скорбной девы, которая борется с низменными людскими пороками, протянула руку вниз, к коленопреклонённому святому, отощавшему от бесконечного поста и иссушивших его тело епитимий. Граф, стоявший спиной к зрителям, должен был сложить на груди руки и взирать на меня с мучением во взоре.

   По правилам постановки, я глядела на святого и набиралась сил от чистоты его взгляда, от силы его духа, а на деле медленно заливалась краской, потому что отчим смотрел на меня так... в горле разом пересохло, мысли лихорадочно заметались в голове. Я пыталась удержать маску страдания и раскаяния, а взгляд Джаральда медленно прогуливался по моему лицу, задержался на маленькой родинке над верхней губой, спустился к шее, и от вспыхнувшего в синих глазах голодного выражения я тут же вспомнила испачканную шоколадом кисточку и словно почувствовала, как она прикасается ко мне горячим кончиком.

   Джаральд ласкал меня взглядом, пока не опустил его ещё ниже, к груди, и тогда отчим медленно и очень чувственно облизал губы, а меня бросило в жар. Подобно неотвратимо текущей лаве, уничтожающей все на своём пути, сладострастный взор плавил моё тело, мысли, он гладил, нежил, сулил блаженство. Где-то далеко-далеко, в самом уголке сознания, вспыхнуло сожаление, что я не догадалась добавить ещё один пункт в такой нужный список. Уши и щёки пылали, я не слышала даже выкрикиваемых среди гостей предположений.

   — Это «Благочестивая Франческа», точно! — догадался меж тем кто-то, — очаровательная леди Розалинда так краснеет, несомненно, за её спиной искуситель.

   Отчим наконец отвёл взгляд, выпуская меня из своего плена.

   — Граф, мы угадали?

   Опекун легко поднялся с колен, обернулся к зрителям и поклонился. Я неловко пошевелилась, сбрасывая оцепенение, и заставила себя посмотреть на маркиза. Молодой человек мгновенно убрал руки и смущённо зашептал:

   — Простите, мисс Лаунет, это из-за меня. Я вас смутил, и поэтому все так быстро догадались.

   — Не стоит себя винить, это я поддалась эмоциям. Давайте спустимся, сейчас нам загадают наказание за проигрыш.

   Маркиз поспешно шагнул с возвышения и подал мне руку. Графа уже окружили дамы, наперебой придумывавшие, чтобы такое у него потребовать. По их горящим взглядам я догадалась, что посещавшие леди мысли были очень далеки от праведных. А он стоял в самом центре, такой невозмутимый, с лёгкой улыбкой на губах, вежливо отражал их словесные нападки, но я чувствовала, как он потешается над сложившейся ситуацией, как смеётся над всеми нами.