Мотылёк над жемчужным пламенем

– Поверь, ты тоже далека от идеала.

– Вот видишь, даже девушка у тебя страшная.

Я хмурюсь.

– Очнись, Тарасова, ты только что запнула мяч в собственные ворота.

– Так! – раздается голос Марии, но почему-то все ее внимание обращается на Варю. – Тарасова, встань!

– Я? – поражается она.

– А кто еще? Встань. Сейчас же.

Девчонка неохотно поднимается со стула и скрещивает на груди руки.

– А теперь сделай достоверную характеристику любого из присутствующих. Ты ведь любишь болтать на уроке, да и сочинять у тебя отлично получается. Я даю тебе шанс высказаться.

Задание странное, даже для меня, но и сама учитель далека от воспитательных норм.

– Почему именно присутствующих? – недоумевает Варя.

– Потому что если я спрошу тебя про драматурга, о котором сегодняшняя тема, едва ли ты промолвишь хоть слово.

«А. С. Грибоедов. Жизнь. Подвиг. Смерть»

Считав с доски тему, я прикладываю ладонь к губам и с иронией шепчу:

– Выбирай первый вариант. С Грибоедовым у тебя нет шансов.

Варя топчется. Ей неловко.

– Начинай, Тарасова, – торопит ее учитель. – Скажи «спасибо», что я иду к тебе навстречу и не порчу твои оценки перед экзаменами. Моя просьба выполнима. Более чем. И, пожалуйста, не тяни драгоценное время. Пошевеливайся.

Глаза Вари бегают – она ищет жертву.

– Спорим, ты не способна сказать им правду, – подначиваю я. – Сейчас меня снова стошнит от водопада сладкой лести.

Тарасова проглатывает комок злости и набирает воздуха в легкие.

– Ларкин, – неожиданно произносит она, отчего качек поднимает голову. – Спортсмен. Главарь класса. Знатный хвастун. Не силен в учебе, но в совершенстве знает всех ведущих модельеров. Никогда не влезет в обычные боксеры без дышащей прослойки. Он явно доминирует над сверстниками, не стесняется пользоваться спортивными навыками. Но, зачастую за горой мышц скрываются маленькие комплексы. Впрочем, они могут скрываться за теми же фирменными боксерами с огромной подкладкой.

Класс ухнул и повернулся в нашу сторону. Ларкин стал багроветь. Варя выпрямилась, а вот я повертел рукой в воздухе с оценкой «так себе».

– Что ж, неплохо, – Мария прочистила горло. До нее не дошел весь сарказм. – Кто следующий?

Закусив губу, Варя ищет очередную жертву и натыкается на Верещагину. Однако та сидит расслабленно, уверенная в том, что их конфликт давно исчерпан. "Подруги не говорят про друг друга плохо", – очевидно вертится в ее рыжей головке.

– Света, – едва уловимо улыбается Варя. – Ты могла бы возглавить нынешнее поколение гадких сук.

– Попрошу без оскорблений, – поправляет Мария.

Одноклассники раскрыли рты, кто-то стал ржать, а вот Верещагина напряглась. Один ее взгляд пообещал расправы.

Тем временем Варя продолжает:

– Ты следишь за тенденциями, красавица класса, кричишь о принципах, но при этом не умеешь отказывать. Нет, я не про помощь беднякам или бездомным животным, тут коечто другое. Ты крайне щедра с теми, кто помешан на боксерах. Ты считаешь, что

"целомудрие" – это какой-то экзотический фрукт или позиция в йоге… – Хватит! – перебивает ее Мария. – Садись!

– Зачем? – злостно посмеивается тихоня. – Я ведь только начала. Как насчет вас, Мария? Наверное это тяжело быть брошенной?

Глаза учителя лезут из орбит.

– Как тебе не стыдно?! Замолчи и покинь класс! Бегом!

Я же подбадриваю Тарасову короткими аплодисментами.

– Браво. Сто процентное попадание.

Варя чувствует мою поддержку и заметно бодриться.

– Сысоев, – произносит она, и бедолага вздрагивает. Он смотрит на нее перепуганными глазами и мысленно молит о пощаде. – Ты просто классный парень, – говорит Варя и довольная садится на место. Собирает свои принадлежности в рюкзак.

– Я пожалуюсь директору, так и знай!

Все поголовно начинают шептаться. Она уделала как минимум двоих.

– Да пожалуйста! Жаловаться – ваша прерогатива!

Варя гордо покидает класс и я мчусь за ней.

– А ты куда, Звягин?! Стой!

Моя рука падает на сердце.

– Поймите, я не должен оставлять ее одну. И не обижайтесь, у нее гормоны. Она… беременна. Вот-вот воды отойдут.

Мария замирает в недоумении, и я расцениваю это как разрешение.

Я догоняю Варю уже в холле. Мы забираем верхнюю одежду и покидаем школу. на улице прекрасная погода. Морозный воздух охлаждает разгоряченную кожу, но мои пальцы остаются холодными. Затылок покалывает. Скоро начнется тремор.

– Признаюсь, ты меня удивила, – говорю я, хрупая по снегу. – Ты не безнадежна. Далеко не так.

– У тебя были сомнения?

– Вагон. Но, теперь их стало куда меньше.

– Спасибо, – улыбается она. – Мне действительно полегчало.

Дай ребенку конфетку, и он будет скакать от радости. Боже, в каком коконе она заперта? Неужели ей самой не хочется выйти за рамки?

– Ты был прав, – говорит она, будто считала мысли. – Со мной что-то не так. я больше не хочу быть такой, какой они меня хотят видеть.

– Одного желания мало. Это долгая и мучительная работа, – предупреждаю я. – Но у меня есть одна просьба, Варя. Больше никогда не говори Сысоеву, что он классный.

Уродливый бубон шапки перекидывается на бок.

– В чем проблема? Ты ревнуешь?

– Скажем так, у меня есть достоинство.