Мотылёк над жемчужным пламенем

Не меняя позы, абсолютно не торопясь, Звягин посвящает меня в свое детство. Безобразное и дикое. Поистине чудовищно. Его рассказ красит чернотой в сердце, но каждое следующее признание не оставляет на нем живого места. Уже на самом начале мне хочется сбежать, но я остаюсь и позволяю оставлять на себе ожог за ожогом. Истинная причина смерти его матери вводит меня состояние обморока, а новость о беспощадной болезни – убивает. Теперь мне стало ясно, чего я так сильно боялась, за несколько часов мне пришлось пережить маленькую смерть. Но ожила ли я? Едва ли.

– Понимаю тебя, новость так себе, сразу может шокировать, но я уже привык. Смирился, – шепчет Витя. – У тебя будет куча времени, чтобы это переварить, а в итоге – забыть. Теперь ты все знаешь, Варя, и должна уйти.

Теперь передо мной лежит несчастный человек, которого я люблю, которого ненавижу. Эта черная правда сравнима с безумием, но Витя не лгал. Каждое признание давалось парню с трудом, но высказавшись – ему становилось легче. Даже представить боюсь, как он нес этот груз на протяжении нескольких лет.

– Уйди, Варька. Вали, блин, – выгибается он, явно не желая, чтобы за ним наблюдали.

Все это выглядит ужасно. Дико. – Я устал. Я чертовки устал. Оставь меня в покое. Уходи.

Находясь в полной прострации, я покидаю комнату Вити, но уйти не решаюсь. Боюсь остаться, боюсь оставить, просто боюсь жить дальше. Ухожу на кухню, оставляю свет выключенным, запираю за собой дверь, сажусь за стол, ногтями вонзаюсь в голову и даю волю эмоциям. Рву на себе волосы, рыдаю, но все беззвучно. Кричу от боли, но беззвучно. Надрывая горло проклинаю нашу знакомство и свои ядовитые чувства, но не произношу ни звука.

Я должна была догадаться. Должна была. Его поведение, странные замашки, замкнутость и отрешенность – очевидные подсказки, которые, за линзой розовый очков, мне так и не удалось разглядеть. И даже сейчас я не могу его оставить. Мне хочется помочь ему; хочется поддержать, сказать, что мы справимся, болезнь отступит, а зависимость будет побеждена. Мне очень хочется, но почему я в это не верю?

Сейчас не представляется возможным понять, чего я хочу – помочь ему или себе? Удовлетворить свою любовь или спасти дорогого человека. Не знаю. Я ничего не знаю. Мне верно бежать отсюда, но попросту нет сил.

И снова рыдаю. Беззвучно.

«Он поступил бесчеловечно. Он предал. Растоптал…» – последняя мысль с которой, спустя час, я проваливаюсь в сон. ***

Я просыпаюсь от шума воды в ванной. Часы на микроволновой печи показывали 4:07.

На секунду мне показалось, что я нахожусь дома, обиженные на недавний побег родители не спешат отвести меня в комнату, оттого всячески игнорируют мое присутствие. Но эти секунды испаряются вместе с сонливостью. Реальность рушится на меня ледяным потоком.

Таким же потоком начинают литься слезы. Так больно, так больно.

Выйдя из кухни, я встречаю Звягина. На сей раз не лунатика. Он стоит склонившись над ванной, из бортов которой вот-вот хлынет вода. Стоит молча, слегка шатается. Я невольно всхлипываю, и Витя оборачивается на звук, всматривается в мое заплаканное лицо и пренебрежительно кривится:

– Ты что нюни распустила, а? – рычит, как зверь. – Пореветь сюда пришла?

Противно от тебя! Вали отсюда, сказал! Пошла!

Резко отворачивается, берется за переносицу. Мне заметно, как трясутся его плечи, но явно не от смеха.

– Ты должна меня боятся, Варя… Я сам себя боюсь. Ты должна меня ненавидеть! Ты… – Уже ненавижу, – хрипло перебиваю я. – Всем сердцем ненавижу.

Витя на грани истерики, но он держится.

– Вот и правильно. Забудь меня. Мне уже нечем не поможешь.

Я до боли сжимаю кулаки. До крови закусываю губу. Вроде бы ранить нечего, но он продолжает кромсать мое сердце. Я не вру, меня как ту ванну переполняет до краев жгучая ненависть.

– Прости меня… Я не хотел…

– Какая же ты мразь, – вылетает на выдохе. – Бессердечная мразь.

Сквозь носки просачивается холодная вода, она стремительно растекается по квартире и впитывается в ковры.

– Прости меня. Все не должно было быть так…

Содрогаясь от ненависти надеваю шапку и куртку, хочу как можно быстрее уйти из этой квартиры, убежать от этого человека, но останавливаюсь у самой двери.

– Прости меня. Варя. Прости.

Моя голова запрокидывается к потолку, из груди вырывается сдавленный стон. Я бегу на Звягина, вонзаюсь когтями в плечи, рву волосы, бью по спине, кусаюсь, кричу что есть мочи. Мне хочется навредить ему, сделать как можно больнее, но даже собравшаяся под ногтями кровь не приносит должного облегчения.

– За что, Звягин?! За что ты так со мной?

Витя не пытается сопротивляться, он крепко обнимает меня и валит на мокрый пол. Целует в лоб, нос, глаза, а я брыкаюсь. Шапка сползает на лицо, куртка тяжелеет впитав воду, но я продолжаю пинать его по ногам, впиваться зубами в плечи. Витя крепко прижимает мою голову, отчего я вовсе не могу пошевелится. Гладит, как истеричного ребенка и приговаривает:

– Тише, тише. Спокойно.

– За что, Витя? За что? – сипло шепчу я, глотая слезы. – Тише, тише.

– Ненавижу…

Глава#18. Витя