Мотылёк над жемчужным пламенем

Машина мчится на меня, а встаю в уверенную позу. Замираю. Какая-то девушка умоляет меня укрыться в магазине, но мне плевать на ее вопль. Я надеюсь только на однозначный конец, ведь если останусь овощем, то сделаю только хуже. Забавно. Значит, «хуже» еще может быть. Почему я раньше об этом не задумывался? А, до балды! Где этот водитель?

Ползет как черепаха, ей богу.

С улыбкой на лице закрываю глаза, жду, но, дьявол, чья-то рука хватает меня за грудки, и машина проносится мимо. Красавица врезается в тот самый столб, что послужил мне исповедальней, а потом командира-водителя вытаскивают на асфальт и долго лупят ногами.

Зверье. Это ведь всего лишь столб!

Поворачиваюсь к своему псевдо-спасителю и округляю глаза.

– Фемистоклей? Как ты здесь?

Ни на шутку перепуганный отец трет седую голову.

– Мимо проходил. А ты чего? Совсем сдурел? Тебя ведь придавить могли.

– Знаю, – изнемогающе вздыхаю я. – Ты вечно все портишь. Вот кто тебя просил лезть? Сейчас и тогда на мать? М?

Он моргает и беззвучно хлопает сухими губешками.

– Где ты был вообще? Мне трудно засыпать без твоего храпа. И почему от тебя не воняет водкой? Ты заболел?

– Я это…Там… В общем…

– Давай же, Фемистоклей, говори. У тебя получится. Я в тебя верю.

Отец ковыряется в кармане и достает оттуда несколько мятых купюр.

– Гришка Савин предложил мне подработать на вахте. Вот я и согласился. Прости, что не предупредил. Хотел купить тебе обувь, но забыл размер. Балбес, короче.

Полный стопор. Мне не верится собственным ушам. Я точно не умер? Последнее, что отец сделал для меня, так это выкинул с окна блохастого котенка, которого я подобрал на мусорке, а тут такие жертвы.

Он не пил несколько недель, чтобы мои ножки оставались в тепле? Серьезно? Боже, я сейчас растаю.

– Витька, ты прости меня. Я тут за несколько дней многое понял. Пить, конечно, не брошу, но работать буду. Мужики сказали, что я путевый крендель.

– Крендель? – усмехаюсь я. – Ватрушка ты бестолковая. Ладно, пойдем, выпечка, расскажешь, что за работа такая чудная, что сдержала тебя от пьянства.

Простив старику оплошность за спасенную жизнь, я бросаю руку на его хилое плечо и веду домой. Мое настроение заметно улучшилось, и это притом, что я не повстречался с Герой. Чудеса.

– Кстати, – вспоминаю я и строю страдальческую гримасу. – Я должен тебя предупредить. Тебе это очень не понравится. Дело дрянь.

– Что случилось? – обеспокоился отец.

– А случилось, батя, страшное, – издевательски нагнетаю я.

– Говори же!

– В нашем доме поселилась одна ненормальная. Она выгнала всех твоих тараканов, представляешь? Теперь у тебя не осталось собутыльников.

Он опускает седые ресницы и тяжело вздыхает.

– Ну ничего. Переживу как-нибудь… А я ей понравлюсь?

– Кому? Ненормальной? Сомневаюсь. Хотя, если заучишь красивый стишок, то у тебя появится шанс.

– Она красивая?

Я смотрю на заплывшее с годами лицо и хлопаю рукой по плечу. – Не такая видная, как ты, папа. Далеко не такая.

***

Варе все же удалось затащить меня в ближайшую лабораторию. Чувствую себя подопытной крысой, когда медсестра берет у меня кровь из вены и разливает ее, как компот, по разным пробиркам. В коридоре еще десяток таких бедолаг, на них нет лица, а вот я, до тошноты опоенный наиполезнейшим молоком (как сказала блаженная Тарасова), сижу на стуле, раскрыв рот, и пускаю белые слюни.

– Вы обязательно позвоните мне, когда будут известны результаты, – щебечет

Варя. – Пожалуйста, у нас мало времени. Вот мой личный номер.

– Конечно. Они будут готовы через неделю, – отвечает врач, а потом смотрит через плечо девчонки. – А он что, еще и дурачок?

– Что?

Обернувшись, Тарасова понимает причину смятения врачихи. Отмахивается. – Дурачок, – соглашается она, – но не такой, о каком вы подумали.

– Ба-ба, ба-ба, – мямлю я.

Парадокс, но в роли дебила чувствую себя максимально комфортно.

– Я не твоя бабушка, сынок, – говорит врач.

– А он, благо, не ваш сынок, – бурчит Тарасова, дает мне подзатыльника и со стулом тащит в коридор. – Спасибо вам, буду ждать результатов. И, простите.

Мы возвращаемся домой к только вечеру. Так проходит каждый мой день: то она таскает меня в бассейн, а потом краснеет при виде плавок, то заставляет делать зарядку, а потом краснеет, потому что не может отжаться от пола. Признаюсь, Варя удалось внести перемены в мою жизнь, что не особо радует, а вот отец, напротив, за обе щеки наяривает слипшиеся макароны, которые есть попросту невозможно. Варя плохой повар, но истязатель отличный.

– Я не буду это есть, – морщусь я, глядя на тарелку с разноцветными овощами. – Лучше сразу меня убей.

– Тебе нужны витамины, Звягин.

Она шарахается по моей комнате, в моей футболке, в моих шортах и устанавливает свои правила. Ух, бесит.

– Мне нужен покой и наркота, а не твои вонючие витамины, – изнемогаю я.

– Глупости. Их требует твое тело, но не душа.

– Да что ты вообще об этом знаешь?

– Достаточно, чтобы поддержать диалог.

– Да? – удивленно моргаю и скрещиваю на груди руки. – А ну-ка, блесни своими познаниями. Я с радостью тебя послушаю.