Мотылёк над жемчужным пламенем

– А мне? – вставила Арина. – Мне можно с тобой?

– Тетя Валя запретила брать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь увлекаться лепкой. Ей так и не удалось отмыть обои от глины, а про подстриженного кота я вообще молчу. Никогда бы не подумал, что мой маленький ангел на самом деле изощренный живодер.

Девчонка искренне возмутилась.

– Я лепила ему сапоги! Мы собирались идти за грибами!

– Ох, конечно, родная, этот поход он никогда не забудет.

Посмеявшись, я положила голову на плечо папы и позволила себе минутку тепла, и пусть меня снова одолела грусть. Я любила свою мать, такой, какая она есть, но черт возьми, оставаться с этой женщиной в одной квартире на все лето и не иметь возможности спрятаться – настоящая пытка. Отец мог ее отвлечь, вступить в долгий спор или же прокатить по магазинам, но он уезжал. Единственная надежда была на Арину, которая несмотря суровые наказания, обожала копаться в ее косметичке и портить все без исключения.

Боже, пусть этот ангельский монстр высосет все ее силы, чтобы их не хватило на меня.

***

Арину отправили в детский санаторий на пару недель. Непонятно для чего, но мама явно искала уединения. Она не желала полного одиночества, ей хотелось остаться со мной, и это откровенно пугало. Я всячески избегала встреч с ней, нарочно запиралась в комнате и делала вид, что готовлюсь к новым предметам или попросту сплю. Но некоторые потребности вынуждали меня изредка покидать стены.

– Проголодалась? – спросила мама, когда я разглядывала полупустой холодильник. Я одарила ее коротким кивком, на что та полезла в свою лаковую сумку. Все летело из ее рук, она явно была чем-то обеспокоена. – Я тут подумала, может устроим себе денек обжорства? Купим какого-нибудь вредного фастфуда и посмотрим глупую комедию с Джимом Керри? Ка думаешь?

Шок моментально отразился на моем лице. Изначально я приняла ее улыбающийся образ за дурное видение, а когда та попросила меня сбегать в соседнюю кафешку, то поняла, что странная мама – не сон. Странная мама, есть странная мама.

Спорить с родительницей, пусть временно обезумевшей – бессмысленно, поэтому я неохотно покинула квартиру. Молчаливо указала продавцу на сеты и наполнила ими пакет, коробку с пиццей ставила в свободной руке.

Задумавшись над поведением матери, я сама того не заметила, как свернула на другую дорожку. Ноги сами привели меня к дому Вити. Я остановилась около его подъезда. Пока мимо меня носилась детвора, пролетали футбольные мячи, я вела нечестную войну с желанием зайти в запрещенный дом. В итоге сдалась, и уже через несколько минут стояла возле квартиры Звягина.

Его пугающая дверь совсем не изменилась. Из квартиры доносились звуки включенного телевизора, кажется это были новости, и слышались мужские голоса. Сильнейшая тоска или еще какая-то неведанная сила заставили меня постучать. А осознала я свою роковую ошибку только тогда, когда в замке зашуршал ключ, и уже не смогла унести ноги. Проклятье. Что я творю?

– Ты опоздала, – рявкнул незнакомый мужчина, которого я никак не ожидала увидеть. Кто этот человек? Почему так нагло открывает дверь, будто является хозяином квартиры?

Где Анатолий? Где Витя, черт возьми?

Вытаращив глаза на его огромное пузо, я сглотнула.

– Опоздала?

– Да, опоздала, – нервно повторил он. – По условиям доставки ты должна отдать мой заказ бесплатно, – наглец бесцеремонно выхватил пиццу из моих рук, а следом пакет с бургерами и лимонадом. – На чаевые даже не рассчитывай.

Все это было так неожиданно, что я даже не подумала противиться.

– Это не мое. Я не заказывал, – поковырявшись в пакете, мужчина вручил мне коробочку с картошкой фри и захлопнул дверь перед лицом. Было слышно, как большая компания людей обрадовалась бесплатной закуске.

Из минутного окаменения меня вывел женский голос за спиной.

– К Витьке пришла?

Обернувшись, я увидела пожилую женщину, она курила на лестничной площадке и рассматривала меня оценивающим взглядом. Слишком оценивающим.

– Угу.

– Так переехали они, девочка.

– Переехали? – я не могла говорить, зато неплохо повторяла за другими.

– Да, квартиру продали и умчали. Куда не знаю. Теперь приходиться этих уродов терпеть, вечно хата полная шалав. Витька с Толиком тихие были. Ты больше не ходи сюда, а то за потаскуху примут и кирдык тебе.

– Угу…

Я буквально вылетела из дома, не сумев сдержать слезы, и неустанно корила себя за несусветную глупость. Зачем я пришла сюда? Чего именно добивалась? Зачем сделала только больнее? Зачем, твою мать?

Новость о переезде одновременно обрадовала меня, но по большей части огорчила. Это глупо. Очень глупо. Почему так больно? Почему? Я давно поставила жирную точку и не должна переживать о том факте, что мы больше никогда не увидимся. Не должна. Не должна. Не должна.

Оставь меня, Витя… Я так больше не могу.

Возвращаясь домой, я закусывала слезы картошкой. Она карябала горло, но заглушала рыдания. Хотелось кричать. Скулы невыносимо болели, когда я заталкивала жирную еду в рот, походя на оголодавшую истеричку.

Оставь меня Звягин, больше не хочу слышать твое имя…