Мотылёк

Бандиты покидают стройку и скрываются в одном из ближайших переулков. Когда стихают их голоса, на дне котлована слышится шевеление, и в свете строительного прожектора возникает Серж. Отряхивая рубашку от пыли, он поднимает с груды песка простреленный пиджак.

Серж(разглядывая на свет пиджак). Коллекционный френч. Еще одна жертва на алтаре прогресса и эволюции. Шесть дырок. Надо признать – мир по-прежнему на мне не экономит.

Серж идет к стоящей в тени лестнице, прислоненной к стене котлована.

Кабина грузовика

Некоторое время Петрович ведет машину, стараясь не смотреть на сидящего рядом ребенка. Да и Катя молчит, с огромным интересом разглядывая многочисленные наклейки, сплошь покрывшие крышу кабины. Первым не выдерживает взрослый.

Петрович. Ты как, ангелок, на дороге оказалась в половине четвертого ночи?

Катя(смотрит на свои часы). Я к бабушке шла. Сейчас уже без двадцати четыре.

Петрович. Это без разницы. Так что, у тебя и бабушка работает?

Катя. Нет, бабушка на пенсии. Она на даче летом ягоды собирает, а зимой варенье делает.

Петрович. В смысле – варенье?

Катя. Из крыжовника варенье, из клубники. У бабушки есть такая штука, которая на банки крышки накручивает.

Петрович. Тогда, значится, мамка работает?

Катя. Нет, мама с папой тоже сейчас не работают. Им отпуск дали, и они на море уехали.

Петрович. Выходит – ты одна работаешь?

Катя. Что вы глупости такие говорите? Я пока не могу работать, я во втором классе учусь.

Петрович. Темнишь, подруга. Если ты во втором классе учишься, то как ты с теми тетями и дядями оказалась?

Катя. Какой же вы непонятливый – меня мама с папой на вокзале оставили, и я к бабушке домой пошла, а меня одна тетя обещала к бабушке подвезти, но потом ей нужно было куда-то подружку быстро свозить, и я с другой тетей сидела.

Петрович. Ну, твою мать!

Катя. Не выражайтесь, пожалуйста.

Петрович. Не буду. Случайно сорвалось.

Катя. У нас в школе один дядя, который трубу в классе чинил, так вот выразился, и его Тамара Сергеевна выгнала насовсем.

Петрович. Тамара Сергеевна – это кто?

Катя. Директор школы. Она еще в старших классах учитель истории.

Петрович. И правильно выгнала. При детях ни за что нельзя так выражаться. Вот у меня в школе так многие выражались, и вся жизнь наперекосяк.

Катя. Вам какой урок в школе больше нравился? Мне – рисование.

Петрович. Урок пения нравился. Я до сих пор петь люблю. У нас в каме… в пансионате магнитофон был и две кассеты. Одна с немецким языком, а другая с песнями на итальянском языке. Я их все наизусть выучил. Теперь, когда на душе хорошо, то я пою.

Катя. Спойте, пожалуйста.

Петрович. Ты серьезно?

Катя. Честное слово.

Петрович. Как знаешь. Только там не все слова внятно… Старая кассета была. Не смейся.

Катя. Ни за что.

Петрович(откашливается и поет на итальянском языке).

Море чуть дышит, в сонном покое,
Издали слышен шепот прибоя.
В небе ночные звезды зажглися.
Санта Лючия. Санта Лючия.

Катя. Как вы поете хорошо!

Петрович(явно застеснявшись). Правда, что ли?

Катя. Честное слово. Мы с папой на концерте были. Там один дядя тоже пел. Ему все долго, очень долго хлопали и много цветов приносили. А вы лучше поете.

Петрович. Мне-то цветов никто за песни не носил. Правда, один раз начальник тюрь… пансионата в бане для друзей из столицы попросил спеть. Две банки тушенки и одну бутылку во… лимонада дали.

Катя. Вот видите. Вам нужно чаще петь, тогда вам и цветы носить будут.

Петрович. Думаешь?

Катя. Я просто уверена. Так бабушка любит говорить – я просто уверена!

Петрович. Во – бабушка! И где же твоя бабушка живет? Надо бы тебя к ней поближе доставить, пока те тети с дядями опять не подобрали.

Катя. Они такие красивые дамы.

Петрович. Спорить не буду, но тебе к ним не надо. Где, говоришь, бабушка живет?

Катя. В городе живет, у нее под окном трамвай ходит. Ночью искры бывают от проводов.

Петрович. Усек. Нет адреса.

Катя. В милиции можно спросить, только не нужно в детскую тюрьму возить. Папа говорил – оттуда могут не отпустить.