Мотылёк

Я не сумею

Наш…

Разрыв…

Перенести…"

…А потом в тени собора

Вопрошал я Диодора:

"Отчего мы так живём,

Будто все чего-то ждём?"

Он шепнул:

"Подходят сроки…

Провещали встарь пророки

И дивеевский отец

Зверю Красному конец,

Мировому царству Зверя,

Зверя злобы и безверья…

Вот и ты, не тратя дни,

В сердце глубже загляни

И поймёшь…

Господь всё слышит,

Потому… что Царство свыше,

Царство Божией Зари

В каждом сердце… "

Глава третья

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл…

Николай Рубцов

...........................

...........................

...........................

...........................

… Морем света

Разливалась та весна,

И гудел у первоцвета

Шмель, басовая струна.

И казалось, что окрепли

Те, кто был зимою слеп

И в постылом горьком пепле

Подбирал подножный хлеб.

Продиралась новь наружу,

Перепахивая старь.

И влекла сорока в лужу

Незамеченный сухарь.

А над миром в день воскресный,

В этот продых от проблем,

Лился чудный-расчудесный

Вечный свет, известный всем…

Накануне Дня Победы,

Помню, дед в пивной курил

И в сердцах, как внуков – деды,

Громогласно всех журил;

Синеглазо глядя в дали,

Он слова не брал взаймы

И, звоня во все медали,

Наседал:

"…Боролись мы,

А за что?

Не достучаться

До умов и до сердец,

До друзей и домочадцев -

Всё… Хана! Стране конец!

Вот и всё… Была, и нету,

Сверхдержава из держав.

Рассмешим дерьмом планету,

И обмылки издержав.

Вот и всё… Возьмёт на мушку

Чей-то злобный чёрный глаз

И отчизну-побирушку,

И неправых прошлым нас.

Вот и всё… Живи в разлуке

И лови в кармане грош…

Но не вам судить нас, внуки,

Отцедив от правды ложь!"

"А прижим?.."

"…Внушали веру

Нашей партии дела, -

Рваться к небу, в стратосферу,

В космос – наша цель была;

Нас на битвы поднимала

И звала на поиск руд…"

"А крестьян с полей согнала?

А мильонов рабский труд?.."

На таран тараном вторить?

Вмиг взорвётся ветеран,

Если станешь с дедом спорить,

Если вымолвишь: т и р а н .

А вояка в довершенье

Вдруг и выдай:

"…Приглашенье

Миттеран прислал… Париж!

Я летал, как будто стриж!

Угощали нас "нормандцы",

Были песни… Были танцы.

Поглядел я парижан -

Ай, да что там у рижан!

Лавки – блеск, дороги – ралли!

А ведь как тогда спросил

Кейтель, сдав остатки сил:

"Мы и франкам проиграли?"

А германцы как живут,

Те, кричавшие "капут" -

И в обносках не гуляют,

И в пивнухе дрянь не пьют!

Миллионы положили

В землю мы…

А разве жили?

Жрали – что? Ходили – в чём

Скопом всем, к плечу плечом?

"Направляющая сила"?

Эта сила – жизнь косила,

Жизнь своих – своим мечом,

Всё ей было нипочём!

Глубь земли – и ту достали

Тем щитом…

А те столбы

Пели нам: "Вели-кий Ста-лин!"

И – молились мы, рабы…

Вышли в космос, да блистали

Голой задницей с небес,

И куда там только сталью

Ни влезали "за прогресс"!

А теперь всё прахом, даром,

Отовсюду – наутёк!

И, заморским став базаром,

Получили – сухпаёк…"

Глядя в дедовы ладони,

Думал я – а как во мгле

Убегали от погони

Те, на Белом корабле?

Кто, герой, ходил в Мюратах,

Тот потом издалека

О покинутых пенатах -

О потерянных пенатах -

О поруганных пенатах -

Воздыхал у камелька

И в ночи – в парижской сини

Башню взяв наперевес, -

Плавал мыслию… в Россию

Инфантерии небес, -

Мысль витала над расстрелом

Императора с Семьёй:

"Мать Россия!

Как растерян

Стал твой шёпот,

голос твой

Голубиный, материнский,

Уходящий в небеса

И за тех, кто матерится

Лаем дьявольского пса!

А глаза твои льняные,

С явью смешивая сны,

Отразили дни ночные

В смутном пламени войны.

От Дуная до Тагила,

От пустынь до мерзлоты

Широченная могила -

Русь… "

Ужель погибла Ты?

На какой вершине высечь

В камне, покрупней:

Из семидесяти тысяч -

Сотня алтарей!

Пришлецам была мессией,

А своим – чужой;

Господи, спаси Россию

От… себя самой!

Русь… И смуты, и мытарства

У Тебя в крови,

Не страна Ты и не царство -

Грёза о любви…

Не страна, а – страсть Христова,

Море, море слёз!

У Тебя венец терновый

Ярче алых роз.

Ты на вечный бой возникла,

А не на уют, -

Оттого и Твой возница,

Русь, бывает лют!

Ты – святое бездорожье

И дремучий лад,

И порой Твоё безбожье

Твой крушит уклад -

Образа палит спесиво,

Гложет купола.

Но и в горе Ты красива,

И во тьме светла…

Глава четвёртая

Любого цвета флаг повесьте на сарай -

В нём всё равно и пыльно, и убого…

Александр Башлачёв

Наблюдая перемены,

Перемен… боялись мы,

Ковыряя пальцем стены

Сверхпространственной тюрьмы.

Послабленья были редки,

Было многое нельзя.

И надежда птицей в клетке

Билась, крыльями скользя.

Ликовал Берлин огромный

Над поверженной стеной,

А в Москве… комбат бездомный

Злость расплескивал в пивной;

Где-то в Польше воевали

С монументом-главарём,

А у нас… как прежде звали

Крах – "Великим Октябрём";

Костерили тех, кто строил

Коммунизм на спецпайках,

И опять… широким строем

Шли с портретами в руках;

Называли строй "прижимом",

"Диктатурою шпаны",

И… считали, что дружины

Были вправе стричь штаны;

Ужасались: "Полегло-то

Как под косами травы!"

С чистым сердцем пылеглота

Анонимной синевы…

Но ворвался к нам однажды

В полумёртвый общий дом

День отчаянно отважный,

День – идей отживших слом!

Всё, что искоса и косо,

Шепотком и второпях,

Полилось разноголосо

На горячих площадях…

Помню я – в столице танки,

И скандирует народ

На Кольце и на Лубянке:

"Дик-та-ту-ра не прой-дёт!"

Помню – яркую затею

Показал тогда экран,

Как Железного за шею

На Лубянке вздёрнул кран.