Мозаика

Он еще мгновение смотрел на нее, потом осторожно направил «Дуранго» на выезд. Осматриваясь по сторонам, он повернул руль направо и покатил прямо по направлению к улице.

Она стояла в лиловой тени и смотрела вслед, пока большая красная машина не скрылась. Он назвал ее Джулией. Он обратился к ней по имени.

* * *

Она вернулась в дом, и нарядное фойе вдруг показалось унылым и одиноким. В отсутствие Сэма эхо ее шагов безрадостно отдавалось в ушах. У нее появилось ужасное ощущение, что за ней наблюдают. Для этого не было причины — никто не знает, что она здесь. Она решительно стряхнула страх и принялась за работу.

За кассовым аппаратом она нашла телефон. Перед ней стояли стеклянные коробки, в которых, как она представляла, когда-то держали разноцветные конфеты. У стены стоял старомодный автомат для продажи попкорна. Это была обитель волшебства, и сейчас она надеялась, что какая-то его часть проявит себя. Она набрала справочную службу и узнала телефонный номер интерната престарелых в Роллинг-Хиллсе, что в округе Вестчестер штата Нью-Йорк.

Оператор ответила сухим, скучным голосом.

— Это внучка Лайла Редмонда, — сказала Джулия. — Я бы хотела поговорить с ним, пожалуйста.

Пауза.

— Конечно, мисс. Одну минуту.

В трубке повисла тишина. Ей оставалось ждать, и она пыталась быть терпеливой, но вдруг испугалась. Знал ли ее дед о том, что скрыто за всем происходящим? Или от него действительно осталась одна бездумная оболочка, которую она помнила?

— Кто говорит?

На сей раз это был мужчина, и ему явно было не до скуки. Это был резкий и серьезный голос человека, привыкшего руководить.

Хорошо, она поддержит этот тон. Ее голос звучал твердо:

— Внучка Лайла Редмонда. Переключите меня на его комнату.

— Он спит.

— Немедленно разбудите его. Это важно.

Похоже, собеседник был ошеломлен. Его голос зазвучал четче.

— Простите, мисс. Таково распоряжение врачей. После того как погибла его дочь, ему стало хуже. Вряд ли он может говорить с кем-нибудь. По прогнозу докторов, вы сможете попытаться поговорить с ним через неделю. Я передам ему ваше имя. Которая вы внучка?

Джулия отставила трубку от уха и уставилась на нее. Должна ли она верить ему? Почему он хочет знать ее имя и которая она внучка? Потому что ему приказали следить и за ней? Она подумала над этим и решила, что у нее нет выбора. Она находилась слишком далеко, чтобы заставить этого человека делать то, что ей нужно, и ей не хотелось, чтобы он поднял тревогу.

— Это дочь его сына Брайса. Я позвоню через неделю.

Повесив трубку, она ощутила беспокойство и тревогу. Ждут ли ее в вестчестерском интернате? Джулия тихо обошла театральное фойе. Поднялась по ступенькам в квартиру, сварила себе чашку кофе.

И, размышляя, осталась в кухне. На столе лежал «вальтер». Она подняла его, рассмотрела и поняла, что Сэм был прав — она не обладает достаточными навыками, чтобы уповать на силу пистолета. Но это было лучше, чем совсем ничего, а в данный момент у нее ничего и не было.

Она взяла «вальтер» с собой в гостиную. Неожиданно ей стало холодно. Она надела пальто матери Сэма. Пальто согревало и давало ощущение, что Сэм где-то рядом. В новостях Си-эн-эн она увидела сюжет о собственном концерте в «Голливудской чаше» и услышала несколько слов о том, как ее разыскивают за убийство выдающегося нью-йоркского психолога. Быстро переключилась на какое-то игровое шоу, а затем на старую комедию. Проведя у телевизора около часа, она выключила его.

Обложка оставленной Сэмом книги была отделана синим бархатом, и там имелась фотография царя Николая II и его жены, императрицы Александры.

Она положила пистолет в большущий карман пальто и спустилась с книгой вниз. Села на нижней ступеньке, где сидели они с Сэмом, когда он наставлял ее, как пользоваться «вальтером». Она запахнула пальто и открыла книгу, написанную по-русски. Изгибы и наклоны букв кириллицы были красивы и занимательны, но совершенно нечитаемы. Она открыла первую фотографию. Как сказал Сэм, это была легендарная Янтарная комната.

От нее захватывало дух. Янтарь тысячи оттенков, от бледно-желтого до темно-красного и сочного коричневого. В настенных подсвечниках стояли высокие зажженные свечи, а напротив были зеркала с пилястрами, и свет отражался от этих зеркал, проникал в окна, играл на мозаиках, королевских гербах и завитках орнаментов, как будто они были живые и дышали лучистым светом. Она смотрела, ошеломленная, наслаждаясь янтарем и чудом, которое было сотворено из него. Какое счастье, что она может видеть. Неудивительно, что Сэм так стремился вернуть Комнату миру.