Мозаика

Она нервничала и вся покрылась потом, когда подъезжала к будке, охраняющей в ночное время въезд на территорию приюта. Напротив, по другую сторону от будки, притормозил перед выездом зеленый фургон «Фольксваген» с францисканским священником за рулем. Когда фургон выезжал, священник, похоже, внимательно посмотрел на нее. Мог ли он видеть ее раньше? Она не могла сказать с уверенностью, но и не особо задумывалась об этом, когда посмотрела на него в ответ.

Священник уехал, и голос охранника вернул ее из мира фантазии:

— Слушаю, мисс.

Он был мускулист, около тридцати пяти лет, со скучающим выражением на лице из-за однообразных и пассивных ночных дежурств. Ей ни в коем случае нельзя было выдавать свое родство с Лайлом Редмондом, а тем более называть свое настоящее имя. С очками в толстой черепаховой оправе, седыми волосами, собранными на затылке, она могла надеяться остаться неузнанной.

— Меня зовут Сьюзен Шварц, — нервничая, соврала она. — Я приехала повидать мою бабушку, Айону Шварц. Я знаю, что сейчас уже поздно, но я долго не задержусь.

Джулия подняла подбородок, надеясь, что он не дрожит, и выдавила из себя решительную, надменную улыбку — редмондовскую улыбку богатства и власти.

Айона Шварц была старой подругой обоих дедов Джулии, а ее муж на протяжении многих лет находился с ними в деловых отношениях. Некоторые из старинных друзей также выбрали этот особый приют престарелых, в том числе еще один миллиардер, Джед Куперсмит. У Айоны действительно была внучка Сьюзен, но последнее, что слышала о ней Джулия, было то, что Сьюзен вышла замуж за бразильца и переехала к нему.

Дежурный просматривал свой журнал без особого интереса.

— Скорее всего, меня в списке нет, — предположила она. — Я заезжала к двоюродной сестре в Бедфорд-Хиллс, и подумала, что неплохо было бы навестить и бабушку.

— Одну минутку, мисс.

Утомленный или нет, но охранник был хорошо вымуштрован для выполнения своей непосредственной работы — не пускать нежелательных посетителей. Он снял трубку телефона и стал тихо говорить.

Потом повесил трубку:

— Проезжайте. Мы закрываемся в десять часов.

С чувством благоговейного ужаса она проехала длинный путь по направлению к ярко освещенному фасаду элитного дома престарелых.

Здесь все ново для нее. Она приезжала сюда с матерью много месяцев назад, но тогда она была слепой. Территория приюта продувалась ветром и выглядела уныло. Джулия увидела темную перекопанную землю пустых цветочных клумб. Выложенные кирпичом тропинки вились среди них и вдоль маленького озерца, блестевшего под лунным светом, как черный оникс. Она увидела, как зашевелилась одна тень, затем другая. Ощутив резкий приступ агорафобии, она сообразила, что это охранники в толстых зимних куртках патрулировали территорию.

Что же это за приют престарелых? Были ли здесь эти вооруженные охранники в прошлый раз, когда она была слепой? Мать не упоминала о них.

Она оставила машину на круглой подъездной дорожке и вышла из «Шевроле». Жестокий холод окутал ее, как ледяное одеяние. Далеко слева за проволочным забором, ограждавшим собственность приюта, она увидела, как блеснули фары автомобиля там, где не было никакого жилья. Она слишком замерзла, чтобы долго вглядываться в то, что там происходило. Джулия поспешила к входным дверям.

Они резко распахнулись, и перед ней предстал жилистый человек с красным лицом и каменным выражением на нем. Это, скорее всего, Джон Рейли, который встречал их с матерью перед тем, как они прошли в комнату деда. У нее пересохло в горле. Она скользнула рукой в карман, где лежал «вальтер», уповая лишь на то, что достаточно изменила внешность — ни темных очков, ни белой трости, ни длинных каштановых волос.

Джулия лучезарно улыбнулась используя тот безразлично-приказной тон, которым многие из друзей ее родителей обращались к слугам:

— Я Сьюзен Шварц. Проведите меня, пожалуйста, в спальню моей бабушки.

Джон Рейли разглядывал эту женщину. Что-то в ней показалось ему знакомым. В их записях значилось, что внучка Сьюзен посещала Айону Шварц всего один раз. Подобно многим людям, обслуживающим богатых, он никогда не пытался парировать их высокомерие. Глубоко внутри он чувствовал, что они действительно обладают превосходством.

— Да, я проведу вас. Но будьте готовы к тому, что миссис Шварц сейчас может быть крайне рассеянной.

Она видела, что он насторожился. Ей нужно было дать ему дополнительный повод верить ей. Она вздохнула:

— Мне нужно было приезжать почаще, знаю. Но я большую часть года живу в Бразилии. — Она заставила себя улыбнуться. — Надеюсь, встреча со мной после такого большого перерыва будет для нее таким же удовольствием, как и для меня.

— В Бразилии? — Рейли знал, что где-то ее видел. — Это довольно далеко.

— И сейчас там почти уже лето. — Она вздрогнула. — Какое это безумие возвращаться в Нью-Йорк в ноябре, мистер... Как, вы сказали, вас зовут?

Он был польщен. Посетители редко интересовались его именем.

— Рейли. Пойдемте, я проведу вас к вашей бабушке.