Мозаика

Джулия рассматривала Лайла Редмонда, по меньшей мере, пятидесятилетней давности. Он был в деловом костюме, но шляпа залихватски сдвинута на затылок. Рядом с ним стоял другой ее дед также в деловом костюме, но напряженный и горделивый. Его рука у бедра небрежно держала сигарету. За их спинами стояли деревянные коробки строящихся домов.

— Это один из их центров развития?

— Первый, — гордо сказала миссис Шварц. — Мой муж был подрядчиком.

Этой возможности нельзя было упускать.

— Так вы знали Лайла и Дэниэла с молодых лет. Как они встретились?

Миссис Шварц откинулась назад, глаза затянула поволока воспоминаний.

— Я выросла вместе с Дэниэлом. Летние дома наших родителей стояли рядом на Файр-Айленд. Но затем его отец потерял все деньги, и для бедного Дэниэла настали тяжелые времена. Ему пришлось работать, чтобы обеспечить себе возможность окончить Гарвард. Но такова была судьба его отца, и Дэниэл решил, что ему дали все, что обещали, даже если это означало, что ему самому придется за это платить...

Джулия была поражена:

— Я думала, что Острианы всегда были богаты! Это была еще одна семейная ложь, и, видимо, этим и объяснялось, почему Дэниэлу Остриану не просто хотелось, а позарез необходимо был получить «второй клад Гиммлера».

— О нет, дорогая. Дэниэл был беден как церковная мышь. Но тогда и Лайл был таким же. Разница в том, что это очень, очень злило Дэниэла. Думаю, они встретились на войне. По крайней мере в конце ее они были расквартированы вместе в южной Германии. — Она улыбнулась и покачала головой. — Двух более неподходящих для партнерства людей я не знала. Но они дружили вплоть до дня смерти Дэниэла. — Она поправила волосы. — Я была очень шаловлива, и у нас с Лайлом был роман. Но затем и у моего мужа появилась другая женщина. Лайл был таки-и-и-им романтиком. Конечно, у него умерла жена. Ему приходилось тайком исчезать из Арбор-Нолла, чтобы встречаться со мной в Остер-Бэе.

Джулия подалась вперед:

— А Дэниэл Остриан был когда-нибудь в Швейцарии?

Неожиданно дверь распахнулась. Джулия повернулась. Джон Рейли заполнил собой дверной проем. Его узкое тело дышало злобой.

— Мы больше не будем беспокоить миссис Шварц, — сказал он ледяным голосом. — Выходите отсюда, мисс Остриан.

У Джулии от страха перехватило горло.

Она не могла допустить, чтобы миссис Шварц был нанесен вред. У нее не было выбора.

В груди словно образовался жесткий комок. С чувством обреченности она встала и пошла к Джону Рейли. Но затем она подумала о Сэме и о том, чему он учил ее. Как она умудрилась застрелить «чистильщика» в театре. Может быть, у нее есть шанс...

С колотящимся сердцем она тихо сунула руку в карман пальто и сжала «вальтер».

42

21.12. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Подъезжая к забору из проволочной сетки, окружавшему приют престарелых, отец Майкл сбросил скорость своего фургона до минимума. Указания Лайла Редмонда относительно того, как подъезжать к этой точке ограды, были точны, но сейчас священник с беспокойством всматривался в холодную ночь в поисках Лайла. Где же он? Это вызвало мысль об Альпах, где пешие туристы могли замерзнуть за десять минут из-за резкого падения температуры.

В морозном свете луны он изо всех сил вглядывался в ворота. Ветер шелестел сухим кустарником и длинными травами. Где же Лайл Редмонд?

И тут он заметил движение. Ворота распахнулись, и он с облегчением увидел длинную рясу и капюшон, трепещущие на ветру. Это был старый Лайл. Священник с нетерпением подогнал фургон вперед, притормозил и открыл боковую дверь.

Лайл забрался внутрь вместе с порывом ледяного воздуха.

— Спасибо, отец. Огромное спасибо! Там, на улице, холодно, как в аду!

Он захлопнул дверь, вздрогнул, похлопал в ладоши, чтобы согреться, и оглядел потрепанный интерьер машины священника. Выцветшие занавески закрывали боковые окна. Обивка со стен исчезла, а на сиденьях протерлась до основания. Но воздух в салоне нагрелся, и скоро стало совсем тепло.

— А здесь рай!

На лице священника возникла улыбка облегчения.

— Все нормально?

Большой нос монаха был красный, словно он надолго высовывал его на холод из открытого окна в поисках Лайла. Его квадратные пальцы вцепились мертвой хваткой в руль, а темные глаза были напряжены. Все шестьдесят пять лет его жизни отразились на изборожденном морщинами лице.

— В полном порядке, отец. Но нам нужно убираться отсюда. Никто не знает, когда этот змей Рейли поймет, что я удрал.

— Конечно.

Отец Майкл, хоть говорил тихо и вел себя мягко, знал, когда наступает время действия. Он разогнал двигатель своего «Фольксвагена», и шины стали плеваться песком, пока не зацепились за асфальт. Затем священник устремился прочь от приюта по темной ночной дороге.

— Отлично водите, — сказал старик. — Но нужно сказать вам, что я голоден.

— Мы сможем поесть в церкви.

— Я имел в виду настоящую пищу.