Мозаика (книга первая)

— Всё ещё будет, теарин, — Асетт оставалась спокойной. — Я дождусь вас.

* * *

Сильнее всего это напомнило эль–Неренн работу в лечебнице. Самые неприятные моменты работы. Той работы, с которой почти никто не хочет связываться. Сейчас воспоминания ожили — все.

Раздеть и вымыть — протереть — стонущую и непрерывно двигающуюся Леронн оказалось занятием непростым. Запахи висели густым плотным покрывалом.

От некоторых звуков, издаваемых, Леронн, в голову эль–Неренн начинали вонзаться иголочки. Хуже всего было то, что работать приходилось в сумраке — яркий свет навредит.

Минут за тридцать справилась. Убрала, сложила бельё, постелила новое. Это была не просто комната — роскошные апартаменты. Двери и стены явно звуконепроницаемые — Леронн, несомненно, «пела» всё это время, а звуков не доносилось.

Узкая серебристая полоска. Луна. Насчёт луны ничего не было сказано. Эль–Неренн приоткрыла занавеску; серебристая полоска выплеснулась из окна, разливаясь поверх постели.

Леронн сразу же притихла. Страшный оскал на её лице исчез. «Пение» сразу стало менее громким; она повернула голову в сторону луны, замерла.

— Ещё и ты на мою голову, — пробормотала эль–Неренн, усаживаясь рядом. Осторожно взяла Леронн за правую руку. Рука оказалась горячей, но жар не был лихорадочным, болезненным. Леронн что–то пробормотала и вновь замерла.

Эль–Неренн долго смотрела на её лицо. Неужели я буду выглядеть так же? Ужас… Попыталась представить себя саму на месте Леронн — воображение отказалось рисовать такое.

Леронн уснула. Надолго ли это — неизвестно, но следует воспользоваться паузой. Эль–Неренн осторожно протёрла ей лицо и голову травяным отваром — по запаху походил на тот, что она сама выпила. «Точка грёз» чувствовалась даже на расстоянии — обжигающе горячая. Конечно, к ней прикасаться эль–Неренн не стала. Хватит приключений.

Вышла наружу, с трудом держа в руках сумку с бельём, и почти сразу же ноги отказали. Асетт подхватила старшую, помогла усесться.

Они по–прежнему находились здесь вдвоём.

— Знаю, теарин, — Асетт присела перед ней, выглядела очень серьёзной. — Поверьте, она запомнит это навсегда. В хорошем смысле. Думаю, вы — тоже.

— Сомневаюсь, — эль–Неренн осознавала, что стоит ей прикрыть глаза, как она тут же уснёт. Свалится.

— Я послежу за ней, — Асетт поднялась на ноги. — Но вы должны разрешить мне.

— Конечно, я разрешаю, — эль–Неренн тоже поднялась. — Геллерин, я сейчас свалюсь.

— Не торопитесь, — Асетт замерла. — Я должна была понять, что вы не знаете наших обычаев. Я научу вас. Слушайте, теарин, и запоминайте. Чтобы разрешить мне входить туда и ухаживать за ней, вы должны сделать вот что…

* * *

Эль–Неренн вышла на открытый воздух, всё ещё не придя в себя. Небеса, когда же начался этот жуткий день, который окончился такой ночью? Всё ведь было по–другому. Совершенно всё.

Она не сразу осознала, что охранники почтительно склонились перед ней. Как и слуги — все служанки, кроме Тимо, собрались у выхода из «Лунного дома». Риккен, Тери, Инни.

— Поздравляю, теарин, — Риккен взглянула ей в глаза. Никакой насмешки в голосе, иронии во взгляде. — Жаль, что всё так совпало. Давайте, я помогу.

Остальные коротко поклонились старшей и остались у входа.

— Вам нужно переодеться, — шепнула Риккен. Разумеется, подумала эль–Неренн. Такая смесь запахов… Сама не чувствую, почти что, но остальные — наверняка.

Ещё один поход в душ. Отмылась на год вперёд, подумала эль–Неренн, опускаясь прямо на пол под потоком горячей воды. Было страшно приятно. Вода была очень горячей, но приносила неописуемое удовольствие. Что со мной? Надышалась там, в «лунном доме»?

Риккен встретила её снаружи.

— Госпожа ожидает вас, теарин, — Риккен указала в сторону выхода из женской половины. — Просила не торопить.

Эль–Неренн замерла. Что ещё происходит? Кончится ли когда–нибудь эта ночь?

— Ньер, всё в порядке, — шепнула Риккен тихонько, помогая старшей спуститься по ступенькам. — Ты прекрасно справилась.

* * *

Веранно встретила её в кабинете. Ясно было, что хозяйка дома сама устала, но выглядела невозмутимой. Рядом, в роскошном кресле, находился незнакомый эль–Неренн мужчина — высокий, полный, в очках с золотой оправой, в чёрном дорогом костюме. При появлении эль–Неренн он встал, вежливо улыбнулся и коротко поклонился. Эль–Неренн возвратила поклон.

— Нелёгкая ночь, теарин, — Веранно дала знак — садитесь. — Эль–Неренн осталась стоять. Должны пригласить дважды. — Рядом со мной теариан–то Алехарти Тарвенн–Тиро эр Рейстан, нотариус. Известнейший в нашей стране.

— Вы льстите мне, теаренти, — нотариус вновь улыбнулся, встал, поклонился и уселся. Ему лет шестьдесят, поняла эль–Неренн. Но как хорошо выглядит!

— Я хотела бы задать вам несколько вопросов, теарин, — Веранно взглянула в глаза старшей. — Прошу вас, присаживайтесь.

Эль–Неренн повиновалась. Только не закрывать глаза надолго.

— Вы говорили, теарин, что знаете то имя, которое должна была объявить ваша матушка. Это так?

— Да, госпожа.