Мозаика Парсифаля

– Буду ждать вашего звонка. – Заместитель государственного секретаря поднял к глазам руку и вгляделся в циферблат. – У меня есть еще несколько минут. Из Лос-Анджелеса должен прилететь специалист по сейфам; он там получает инструкции от представителя компании… Мне так много хочется спросить у вас, так много следует узнать.

– Я останусь здесь до момента вашего отлета. Так сказал президент.

– Мне он нравится. Хотя мне редко нравятся президенты.

– Это потому, что вам хорошо известно: Беркуист не даст и цента за ваше мнение о нем, пока он остается в Овальном кабинете. Во всяком случае, он мне представляется именно таким. Мне он тоже нравится, хотя у меня есть тысяча причин не любить его вовсе.

– Коста-Брава? Он мне все сказал.

– Теперь это история. Вернемся в настоящее. Чем еще я мог бы помочь вам?

– Очевидно, надо подумать над следующим, – с некоторой неуверенностью начал Пирс, понизив голос. – Если Парсифаль войдет в контакт с русскими – что мне говорить, если, конечно, мне вообще представится такой шанс? Если он намекает им о китайском факторе или о том, что нам известны их слабые места в планировании ядерных контрударов, – как я смогу объяснить, откуда он получил все эти сведения? Раскрытие тайны Мэттиаса в этом случае не поможет. Честно говоря, я думаю, что этого недостаточно. Вы согласны со мной?

– Да, я вас понимаю. – Хейвелок сосредоточился, пытаясь изложить ситуацию как можно яснее и короче. – Эти так называемые договора – итог тысяч ходов трехсторонней шахматной игры, в которой мы были ключевым игроком. Наше проникновение в русские и китайские оборонительные системы на самом деле глубже, чем мы когда-либо давали понять. Существует стратегический комитет, который изучает все возможные варианты действий, включая тот вариант, когда какой-нибудь дурак (в том числе и с нашей стороны) дает команду на пуск.

– Такие комитеты, как я догадываюсь, существуют и в Москве, и в Пекине.

– Но ни в Москве, ни в Пекине не оказалось Энтони Мэттиаса, человека с геополитическим мышлением, которого так уважали, даже обожествляли. Ему не было равных в мире.

Пирс согласно кивнул.

– Советы считали его не противником, а скорее ценным посредником. Китайцы в честь его закатывали банкеты и величали провидцем.

– Даже когда у него началось помутнение разума, этому человеку достало сил разыграть последнюю партию в шахматы. В ядерные шахматы.

– Но каким образом ему это удалось?

– Он нашел фанатика. Одного морского офицера, члена Комитета ядерного планирования, который одержим идеей «сверхуничтожения». Он и снабдил государственного секретаря всеми необходимыми сведениями. Он снял копии со всех стратегических разработок, которыми обменивались три группы комитета. В этих разработках содержатся подлинные данные – иначе и быть не может; эти военные игры на бумаге должны быть максимально приближены к реальности. Все варианты проигрываются на компьютерах: мегатонны, ущерб, нанесенный противнику, собственные потери, момент прекращения ударов ввиду их дальнейшей бесполезности. Мэттиас получил варианты всех трех сторон и свел их воедино. Мэттиас – и тот человек, который держит нас за горло. Парсифаль.

– Полагаю, что упомянутый вами морской офицер уже начал отбывать длительный срок одиночного заключения?

– Я не уверен, что это необходимо. Во всяком случае, я еще продолжаю с ним работать, ему есть что сказать, хотя, может быть, он уже все сказал к настоящему времени.

– Позвольте, позвольте, – внезапно оживился заместитель госсекретаря. – А не может он оказаться Парсифалем?

– Исключено.

– Почему?

– Потому что он искренен в своих заблуждениях. Он пребывает в состоянии вечной любви к своей родине и своему мундиру. Этот человек не предаст сам и никому не позволит передать русским даже унции пороха. Деккер не оригинален, но вполне искренен. Сомневаюсь, что даже Лубянка способна сломать его.

– Деккер… Надеюсь, вы его хорошо припрятали?

– Ему никуда не деться. Он дома под постоянной наружной охраной.

– Все, что вы рассказываете, выглядит полным безумием, – покачал головой Пирс и полез в карман. – Закурите? – предложил он, доставая сигареты и спички.

– Благодарю. Я уже выполнил свою ежедневную норму в пятьдесят штук.

Человек из госдепа чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Ветер тут же задул неприкрытое пламя. Пирс зажег вторую, на сей раз спрятав огонек в ладонях, затянулся и тут же выдохнул. Пар изо рта смешался с клубом дыма.

– Сегодня на совещании, – сообщил Пирс, – я не совсем понял одну мысль посла Брукса. Он сказал, что сотрудник разведки из КГБ вступил с вами в контакт и высказывал предположение о существовании в Москве группы лиц, работавших вместе с Мэттиасом по обеспечению операции в Коста-Брава.