Мозаика Парсифаля

Хейвелок не знал, заметили его или нет и, скорчившись за своим укрытием, ждал дальнейшего развития событий. Грузовик дернулся последний раз и замер у въезда на просторную ровную стоянку. Водитель открыл дверцу и выскочил наружу. Готовясь скрыться в лесу, Майкл отполз назад на несколько футов. Но эта предосторожность оказалась излишней. Водитель потянулся, выругавшись по-итальянски, он оказался вдруг в море света, кто-то в здании включил яркий фонарь наружного освещения. Свет открыл невероятную картину: шофер был облачен в униформу итальянской армии, а знаки различия выдавали его принадлежность к пограничным войскам. Он подошел к грузовику сзади и распахнул широкие двустворчатые двери кузова.

— Сыпьте оттуда, недоноски! — проорал он на итальянском языке. — До заступления на пост целый час. Есть время заполнить мочевые пузыри. Я иду на мост сообщить о нашем прибытии.

— Вы такой водитель, сержант, — произнес, кривясь от боли, солдат, соскакивая на землю, — что они слышали вас еще с полдороги от Монези.

— Смирно!

Из кузова вывалились еще три человека, они едва двигались.

Сержант продолжал отдавать распоряжения:

— Паоло, позаботься о новичке. Объясни ему, как следует себя вести. Проходя мимо Хейвелока, унтер поскреб у себя между ног и заправил в брюки выбившуюся рубашку. Все говорило о длительном путешествии в неудобном положении.

— Эй, Риччи! — прокричал, заглядывая в кузов, солдат, стоявший позади грузовика. — Ведь тебя зовут Риччи? Правильно?

— Да, — послышался голос, и из тени появилась фигура пятого человека.

— Ты везунок, деревенщина. Тебе досталась самая хорошая работенка во всей армии. Помещение поста там, у моста, но существует договоренность, что мы торчим здесь до начала нашей смены. Не спускаемся вниз, пока не наступит время. Придешь на мост, распишешься. Дошло?

— Дошло, — ответил солдат по имени Риччи.

Но его зовут вовсе не Риччи, подумал Хейвелок, вглядываясь в солдата. Тот небрежно похлопывал форменным головным убором по ладони левой руки. Перед мысленным взором Хейвелока замелькали десятки фотографий, которые ему довелось просмотреть в прошлом. На одной из них он остановился. Этот человек вовсе не солдат итальянской армии — и не входит в пограничную службу. Он корсиканец, большой специалист в обращении с винтовкой, револьвером, куском проволоки и ножом. Его подлинное имя не имеет значения, у него бесчисленное множество фальшивых. К услугам этого «специалиста» прибегают лишь в особых случаях — он надежный исполнитель смертных приговоров. В Западном Средиземноморье этот человек чувствует себя как дома подобно другим своим коллегам, которые великолепно освоились на Балеарских островах или на Сицилии. Его досье и отчет о ставших известными достижениях попали в руки Майкла несколько лет тому назад от агента ЦРУ в запечатанной комнате в Паломбаре. Хейвелок в ту пору охотился за «Красными бригадами» и готовил убийство, истоки которого было бы невозможно проследить. Тогда он отклонил кандидатуру белобрысого, стоявшего сейчас в тридцати фута от него в ярком свете уличного фонаря. Он не доверял этому человеку еще в то время. Рим доверяет ему теперь.

Рим пошел на все! Посольство обнаружило человека из Чивитавеккия, и Рим прислал исполнителя приговора — палача — для анонимного убийства. Кто-то (или что-то) убедил лжецов из Вашингтона в том, что бывший оперативник представляет угрозу только в том случае, если остается в живых, и они вынесли вердикт — «не подлежит исправлению». Первым в ряду приоритетов становилось немедленное убийство, в котором концов, естественно, не найдешь.

Лжецы не могли допустить, чтобы он встретился с Дженной Каррас, потому что она была составной частью их лжи, так же как и весь спектакль ее смерти, разыгранный на побережье Коста-Брава. И все же Дженна тоже бежит. Каким-то образом после Коста-Брава ей удалось скрыться. Интересно, распространяется ли и на нее приказ о расправе? Несомненно. Приманка не имеет права на жизнь, и белобрысый корсиканец будет не единственным убийцей здесь на Коль-де-Мулине или поблизости от него.

Четыре солдата и новобранец направились к черному входу в таверну. Дверь под ярким фонарем отворилась, и человек плотного телосложения пророкотал:

— Если вы, свиньи, оставили все свои гроши в Монези, можете убираться отсюда!

— А мы, Джианни, прихлопнем твою лавчонку за то, что ты продаешь французских девок дешевле, чем наших, итальянских!

— Ничего, заплатишь, — прогудел толстяк.

— Риччи, этот Джианни жулик. И кормит дерьмом. Так что смотри, когда начнешь жрать.

— Мне надо в сортир, — сказал новобранец и посмотрел на часы, что в данной ситуации казалось довольно странным.

— А кому не надо? — завопил другой солдат, и вся пятерка ввалилась в таверну.