Мозаика странной войны

– А вот теперь начинается самое интересное! – снова заорал Пилот, откидывая кла­виа­ту­ру бортового компьютера. – Пристегнитесь! Сейчас нас всех сильно тряхнет!

Он рванул ручку на себя, поднялся до трех километров, удовлетворенно кивнул, бросив взгляд на радар, и запустил программу Перехода.

Ракеты прошили пустое место, где только что болталась непонятная, но тем не менее впол­не реальная цель, отражающая радиоволны, излучающая в инфракрасном диапазоне и ви­ди­мая в оптическом, и ушли на самоликвидацию. Если бы у них были плечи – они бы пожали пле­чами.

Эпизод 38.

Машина, хоть и обладала примитивным Переходником, для Переходов приспособлена не была. Все, что было в кабине незакрепленного – вылетело в расколотые окна, все, что могло раз­биться – разбилось и ушло туда же, пассажиры умерли и возродились к жизни снова, жен­щи­ну вырвало кровавой массой, Младший чуть не лишился глаза, у Пилота появилась багровая по­лоса поперек лба, а на руле – вмятина, удивительно совпадающая с ней по форме и раз­ме­рам.

Машина с воем прорезала облака, снизилась и на относительно небольшой скорости по­шла над окутанной серым предрассветным туманом равниной. После того, как туман развеялся, ока­залось, что равнина покрыта густым лесом с редкими прожилками рек.

Вскоре в сплошной шерсти леса появились проплешины, на горизонте показались и че­рез мгновение промелькнули под брюхом штурмовика невысокие холмы, затем лес сменился степью с редкими пятнами болот и солончаков, затем показалось море.

Пилот, удовлетворенно кивнув, толкнул перчатку управления к себе-вниз, одновременно опус­кая и замедляя машину. Вблизи эта земля выглядела все так же мирно и идиллически, и ни один след человеческого присутствия не осквернял ее зелено-голубого лика. Машина мягко опус­тилась на берег лесного озера. Пилот открыл дверь – и избыток кислорода резанул легкие.

– Как здесь легко дышится! – Младший, осмелев, тоже выполз из основательно помятой ма­шины, осторожно опустил ноги на траву и с шумом втянул в себя лесной воздух. – Мне бы хо­телось…

Он внезапно умолк.

– Ну-ну?

– Мне бы хотелось здесь остаться, – Младший смутился и тут же начал поправляться. – Но я, конечно, понимаю… Идет война… Я обязан…

– Брось, – поморщился Пилот. – Ни черта ты никому не обязан.

Женщина тоже вышла из машины, присела у самого берега, начала умываться и с ин­те­ре­сом прислушивалась к разговору.

Эпизод 39.

Пилот с жадностью всматривался в лицо женщины, в ее тело, в каждое движение ее – дав­но умершей, разорванной на части чудовищным взрывом и им же сожженной – но все еще лю­бимой. Странное чувство – нечто противоположное "дежа вю", но в то же время очень с ним сходное. Он вдруг представил, что межвременная война закончилась и…

Пилот-Младший ощутимо ткнул его кулаком в плечо:

– Эй, алло! О чем задумался?

– Да так…

Женщина наконец умылась и подошла ближе. Оба пилота замерли, ожидая, по крайней ме­ре, упреков.

– Можно задать вам один вопрос? – неожиданно робко начала женщина. – Из того, что я услышала…

Она запнулась.

– В общем, насколько я поняла, война началась из-за меня?

– Ну… в общем-то, да, – первым сориентировался Младший.

– И вы делали все, чтобы меня спасти?

– Да, – поддержал его Пилот. – У нас не очень хорошо получилось…

Он прикусил язык.

–…Но мы сделали все, что могли.

Глаза женщины, и без того большие и бездонные, вспыхнули странным огнем.

– Все ради меня… – прошептала она со странными интонациями.

Пилоты переглянулись.

– Да, – торжественно проговорил Старший. – Сотни сожженных миров, взорванные пла­неты, миллиарды рабов…

– Сотни людей, которые рисковали жизнью ради тебя, – тут же подключился Младший. – Тысячи – тех, кто посвятил этому всю свою жизнь. Миллионы – тех, кто желали бы хоть что-то сделать для тебя…

– Любимая… – закончили они вместе.

Женщина вздрогнула и высоко подняла голову. Лицо ее, казалось, озарилось нежным и в то же время обжигающим светом, глаза стали похожими на черные бездонные пропасти, гу­бы раздвинулись в ослепительной улыбке, а голос пре­вратился в серебряный звон, в самую прекрасную музыку, хотя слова были просты и по­нят­ны.

– Идите ко мне, – сказала женщина. – Любите меня! Возьмите меня!

– Кто? – выдохнули пилоты, одновременно делая шаг вперед.

– Оба.

Следующие несколько часов превратились для Пилота в единую, невозможную, осле­пи­тель­ную вспышку оргазма. Ему не раз приходилось развлекаться и в более нестандартных ком­би­нациях, но впервые он был с любимой женщиной, освобожденный от всяческих оков услов­но­стей и традиций, впервые они заполнили ее до конца, чувствуя одновременно каждое ко­лы­ха­ние ее прекрасного тела и каждое движение друг друга. Руки их встречались то на гладкой ко­же бедра, то одновременно тянулись к восставшим соскам, женщина отдавалась обоим то ти­хо и нежно, то страстно и яростно, то высасывая всю силу, то отдавая без остатка свою лю­бовь, и длилось это бесконечно… пока все вокруг не поглотила мягкая, сонная тень.