Мозаика теней

— Что ты можешь знать о владениях, Балдуин, герцог Безземельный?

— Лучше вообще не иметь земель, чем заработать их в постели с норвежской принцессой!

— Хватит! — воскликнул герцог Готфрид, поднимаясь на ноги. Он тоже оказался высокого роста, хотя и ниже, чем его брат. — Между нами не должно быть ссор. Граф Гуго, ты прибыл сюда в качестве императорского посла, так ответь мне прямо, как скоро мы сможем переправиться на тот берег?

Гуго выпятил грудь, словно певчая птица.

— Как только вы поклянетесь, что вернете императору то, что принадлежит ему по праву.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.

— Пожалуйста, герцог Готфрид, сделай это! В любом случае ты должен поехать со мной во дворец. Мой господин император Алексей приглашает тебя на праздник святого Василия и просит разделить его гостеприимство. Он благородный и мудрый человек. Я уверен, что час, проведенный в его обществе, убедит тебя в ценности союза с ним.

Готфрид устало покачал головой.

— Не думаю, что от этого будет польза.

— А ты уверен, что нас вообще выпустят из города? — поинтересовался Балдуин. — Я слышал, что некий брат короля франков вошел туда свободным человеком, а вышел кастрированным рабом, скованным золотой цепью. Как поступит греческий царь с нами, окажись мы внутри его твердыни? Я бы скорее вошел безоружным во дворец сарацинского калифа — он, по крайней мере, вонзит мне нож в грудь!

— По-моему, мой брат хочет сказать, — медленно проговорил Готфрид, — что он не понимает, зачем вы хотите заставить нас вести переговоры с иноземным царем. Он уже проявил себя недружественно по отношению к нашему народу, поспешив избавиться от Петра Пустынника и его благочестивого воинства. А теперь он требует от нас каких-то клятв, чтобы мы просто могли продолжить поход? Я не доверяю ни ему, ни его предложениям. Передай своему императору следующее: «Покл аняйся Господу Богу твоему и одному Ему служи».

— А также скажи ему, что мы идем во главе куда более многочисленной армии и в скором времени нас будет уже не десять, а все сто тысяч. Посмотрим, как тогда он осмелится пренебрегать нами!

С этими словами Балдуин вновь сел за стол и принялся вычищать грязь из-под ногтей.

— Я буду ждать здесь, пока он не позволит нам переправиться на другой берег, — добавил Готфрид. — А становиться заложником в его городе не собираюсь. Пора бы и тебе подумать о собственной участи.

— Я вернусь к императору, — гневно ответил Гуго. — И останусь его почетным гостем. Когда начнутся дожди, ваши соломенные матрасы отсыреют, а мечи и латы покроются ржавчиной. Тут-то вы и пожалеете о своей гордыне. Но император милостив. Если решите оказать ему должную честь, он встретит вас как блудных сыновей. А до тех пор оставайтесь гнить здесь.

Я надеялся часок-другой побродить по лагерю вместе с отцом Григорием, чтобы поискать каких-нибудь следов пребывания здесь монаха, однако стало ясно, что это невозможно. Да, герцог Готфрид вел себя достаточно любезно, но неприкрытая злоба его брата Балдуина была ближе к тому настроению, что читалось на лицах людей, окруживших нас, едва мы вышли из палатки. Когда мы снова сели на лошадей, я заметил, что на сей раз граф Гуго не посмел занять место в голове колонны, а затерялся среди варягов. Нам с отцом Григорием такого счастья не подвалило: мы опять оказались позади всех и провели следующие полчаса в неприятном ожидании, что нас вот-вот стащат с седла и разделают на кусочки или всадят стрелу промеж лопаток. Только миновав кордон печенегов, мы вздохнули с облегчением.

У Озерных ворот мы вновь остановились, дабы Гуго мог покинуть нашу колонну и через вторые ворота попасть в первый внутренний двор нового дворца. Вспомнив об инструкциях Крисафия, который ожидал моего отчета именно здесь, я последовал за графом.

В отличие от старого дворца, непомерно разросшегося за несколько столетий, новый дворец являл собой достаточно компактное здание, росшее скорее ввысь, чем вширь. Дворец этот был построен на холме, с которого открывался вид как на Золотой Рог, так и на южную систему укреплений. Хотя кирпич по большей части все еще не был оштукатурен, здесь не наблюдалось того строительного хаоса, какой я застал в доме Доменико.

Из ворот вышел мальчик и взял под уздцы наших лошадей, а один из стражей повел нас по крутой лесенке к террасе, откуда, миновав две пары бронзовых дверей, мы попали в палату с высокими сводами. Стены ее были лишены каких-либо украшений, мраморные полы поражали строгостью и простотой. Зато от вида, открывающегося в ее дальнем конце, перехватывало дыхание: ряд высоких, от пола до потолка, стрельчатых окон выходил прямо на темное бесформенное пятно военного лагеря варваров. Только очень доверчивый человек остановился бы сейчас возле этих окон, и я заметил, что никто из присутствующих такой доверчивостью не грешил.

— Каковы успехи, граф Гуго? — спросил Крисафий, прервав беседу с севастократором Исааком.