Мозаика жизни

Елена Вербий Мозаика жизни

ИГРА

– Да, поймите, это была игра!– голос Олега сорвался. – Задание: обойти три пункта, взять пакеты. Потом положить их в ячейку камеры хранения и забрать приз. Я не знал, что там.

Его задержали на вокзале, обыскали. Куда-то возили, кому-то показывали, долго писали протоколы. С полуночи третий час допрашивают.

Сидящий за столом напротив него парень потянулся. Устал, видно. Олег тоже устал.

У парня было круглое лицо, темные, высоко подбритые волосы и оттопыренные уши, которые непрестанно двигались. Олег три часа смотрел на эти уши.

– Ясно, – вздохнул парень и спросил, – первоход?

– Что? – не понял Олег.

– Судимый? – уточнил парень.

– Нет,– покачал головой Олег, наблюдая самостоятельную жизнь ушей. – Мне игру на работе подарили,– в сотый раз объяснил он.

– Отличный подарок!– в сотый раз восхитился парень.– Ты пойми, я ж тебе добра хочу. Признаешься, получишь восемь, в отказ пойдёшь – пятнашку. Арифметика простая.

– Сколько?! – потрясённо выдохнул Олег и потёр закованными руками лицо. – За что?

– За наркоту, вестимо,– ухмыльнулся парень.– При тебе нашли три свёртка с редчайшим средством. Голубой лотос называется, эстет ты наш. Порошок в аккурат на 15 лет тянет.

Парень закурил и отошёл к окну.

– Ладно, устал я,– невнятно, из-за зажатой в зубах сигареты, произнёс он, – не хочешь – дело твоё. Ты в обезьяннике подумай, утром поговорим.

– Мне адвокат нужен, – выпрямился Олег.

Уши парня задвигались быстрее.

– Киношек насмотрелся?– глумливо скривился он. – Адвокат – это у следователя. А я опер.

Помолчали.

– Я могу позвонить жене? – спросил Олег.

Парень кивнул на аппарат на столе:

– Звони.

Олег посмотрел на телефон и передумал. Что сказать? Не волнуйся? Бред!

– Тебе пора в камеру, – парень выбросил окурок в окно и направился к выходу. Олег потерянно поплёлся за ним.

Тот распахнул дверь и шутовски поклонился.

–ПОЗДРАВЛЯЕМ!! – грохнуло из коридора.

Олег вздрогнул.

В комнату, хохоча, ввалились коллеги с шампанским и гроздью разноцветных шариков.

– Клёво поиграл?– они хлопали Олега по спине и смеялись, разливая вино по пластиковым бокалам. – Как ощущения?

– Не смешно,– буркнул он.

– Да, ладно! Это же игра! Наручники-то можно уже снять, – весело заметил кто-то.

      Утром Олег уволился.

КОРТИК

– Помочь? – голос отца, казалось, прозвучал около самого уха. Я вздрогнула от неожиданности и покачнулась. От падения спасли отцовские руки, зато с грохотом рассыпалась под ногами шаткая опора из стула, табуретки и нескольких толстых книг.

Отец поставил меня на ноги.

– Поня-атно! – протянул он, рассмотрев, что я сжимаю в руках.

Отцовский кортик был красив, недосягаем и притягателен. Я видела его всего несколько раз, когда отец надевал парадную форму.

И, конечно же, мне никто не позволил дотронуться даже до украшенных золотым тиснением ножен. Что уж говорить о клинке!

«Нельзя! Это же настоящее оружие», ― сказала мама, пряча кортик на верхнюю полку шифоньера.

И я решила, что как только останусь дома одна, достану и вдоволь насмотрюсь.

Не получилось.

И вот стоим мы около раскрытого шкафа. Вокруг валяются части моей развалившейся самодельной стремянки. Я обеими руками прижимаю к груди кортик, знаю, что виновата. Глаза полны слёз, но не плачу. Тут отец улыбнулся и сказал: «Давай наведём порядок и рассмотрим твою добычу».

Мы расставили вещи на места, сели на диван, и отец показал мне, как вынимается клинок – оказалось, на рукояти есть специальная кнопка. Папа рассказывал о холодном оружии, а я слушала, держала в руках его кортик и была счастлива.

Кортик прятать перестали. Исчез орел таинственности и недоступности, окружавший его, а с ними и желание брать оружие тайком – гораздо интереснее рассматривать его с папой.

Повзрослев, я осознала, как мудро поступил мой отец.

Папы давно нет, но его кортик я храню. Он напоминает мне о том, что дети всегда стремятся тайны разгадать, а запреты – нарушить.

ПОЦЕЛУЙ

– Не завести ли мне собаку, ― задумчиво проговорила я, когда мы с внучкой готовили омлет на завтрак.

– Да! Да! ― запрыгала пятилетняя Лиза, хлопая в ладоши. ― Я буду к тебе приходить и играть с ней. Здорово!

– Думаешь? ― я вздохнула. ― Нет, пожалуй, не стану.

– Почему? ― девочка перестала прыгать. ― Щеночек будет таким миленьким, маленьким, пушистым. Я его буду обнимать, гладить.

Лизонька умильно сморщилась и прижала к груди руки, обнимая воображаемого щенка.

– Нет, Лизок, собака ― не игрушка. Щенок не будет целый день на подоконнике сидеть или на диване спать, он живой, любопытный. Ему играть надо, с миром знакомиться. И воспитывать его надо обязательно, как маленького ребёнка, хорошие манеры прививать

Лиза присела на табурет и внимательно слушала, ей всё это было внове. Я села рядом и продолжила:

– А ещё собака, как человек, умеет любить. И ревновать. Вот придёте ко мне в гости вы с Серёжей, начнём мы с вами играть, а собаке это не понравится, возьмёт и покусает вас обоих.

– Почему?― удивилась Лиза.