Мозаика жизни

—Прости, Люк, что ты так узнаешь об этом. По-моему, Дженни потому никому не сказала о ребенке… — Он засунул руки в карманы шор­тов, тяжело вздохнул и закончил: — В об­щем…! По-моему, отцом ребенка могу быть я.

Дженни Прентис натянула на себя довольно поношенные джинсы. Она могла бы поклясться на Библии, что никогда раньше их не видела. Но она застегнула молнию и металлическую пу­говицу. Мягкая голубая ткань обтягивала ее как перчатка.

Все казалось таким странным. Каждое дви­жение она делала будто первый раз, будто оно совершенно ей незнакомо. Мир, окружавший ее, был совершенно чужим.

И в то же время она знала, что джинсы оставил для нее муж. Так сказала санитарка, когда принесла их. И зубная щетка тоже выгля­дела так, будто ею уже пользовались. И щетка для волос, и расческа. И хотя ей говорили, что это ее вещи, она чувствовала, что пользуется ими первый раз в жизни.

Доктор хотел оставить ее в больнице только на одну ночь, но она пробыла там еще четверо суток. В тот день, когда она пришла в себя по­сле падения, между братьями Прентис разыгра­лась ужасная сцена. И Дженни попросила до­ктора Портера дать ей какое-то время, чтобы побыть одной. И, слава Богу, старый доктор со­гласился.

По правде говоря, она жутко испугалась ссо­ры между Люком и Чадом. Все началось после того, как им стало известно о ее беременности. Дело чуть не дошло до драки. Обвинения, кото­рые они бросали друг другу, нарисовали в ее сознании ужасающую картину.

Какой же надо быть женщиной, чтобы всту­пить в связь с братом мужа прямо под его но­сом!..

Не думай об этом! — приказала себе Джен­ни. Но беда в том, что в голове было пусто. На чем еще она могла сосредоточить мысли? Ее память просто… исчезла. Поэтому разум все время возвращался к ссоре братьев в палате.

Каждый день приходил доктор. Он осматри­вал ее царапины, шишки и ссадины. И каждый день спрашивал, есть ли у нее вопросы о себе и о своей жизни до несчастного случая. И каж­дый раз она решительно отвечала, что вопросов нет.

Дженни просто была не готова. Она не хо­тела знать, кем была, чем занималась, как про­изошла авария. Больше всего на свете она бо­ялась узнать правду.

Дженни вытащила из своей сумки белую майку без рукавов и надела ее. Воздух напол­нился слабым запахом жимолости. Когда она запихивала майку за пояс джинсов, нежный аро­мат окружил ее.

Та, прежняя Дженни пользовалась этими изысканными цветочными духами? Капельку за уши и на запястья? Этот аромат привлекал Лю­ка?

Наверно, не стоит так беспокоиться, что именно Люк находил привлекательным. Во вся­ком случае, не теперь, когда на нее обрушилось столько вопросов. Вопросов, на которые нет от­ветов. Она вдруг обнаружила, что, не сознавая того, словно лунатик, подошла к окну и устави­лась на открывшийся пейзаж.

Вдали на горизонте виднелись горы, порос­шие густым зеленым лесом. Дженни даже не знала, как они называются. Она знала только одно: вид гор ее успокаивает. И она часами стояла у окна без единой мысли, находя утеше­ние в прекрасной картине.

Сегодня утром ей сказали, что больше нет смысла оставаться здесь. Она прижала ладонь к животу, стараясь унять растущую панику. Перед мысленным взглядом возник доктор Портер. В своей ласковой, отеческой манере он пожурил ее за то, что она использует больницу как убе­жище. Доктор настойчиво рекомендовал ей вер­нуться в «Прентис-Маунтин». Он полагал, что знакомая обстановка лыжного курорта поможет вернуть память. Конечно, он ничего не мог обещать. Кто знает, как поведет себя ее амне­зия? Последствия травм мозга, объяснял он, не­предсказуемы. Они часто ставят в тупик совре­менную медицину.

Таким образом, Дженни Прентис, за послед­ние несколько дней ты только узнала, как тебя зовут, как зовут твоего мужа и его брата. И что у тебя будет ребенок.

Одно из утверждений доктора особенно за­интриговало ее.

— Дженни, вы никогда не прятали голову под крыло. — С этими словами он оставил па­лату, чтобы закончить обход.

Итак, прежняя Дженни не была трусихой. И теперь, глядя в окно, она думала об этом. Но куда завела ее смелость? Что обнаружилось? Что она изменяла мужу? Была женщиной, лгавшей и обманывавшей мужчину, которого вы­брала на всю жизнь?

Вопросы пугали ее. Почти так же, как и страдальческое выражение лица Люка, когда он смотрел на нее во время их последней встречи. И через сто миллионов лет она не сможет за­быть обиду, которая застыла в черных ошелом­ленных глазах мужа, когда доктор выпроважи­вал братьев из палаты. С тех пор она не видела их.

Неважно, что она ничего не помнит. Оста­лись поступки, за которые кому-то надо дер­жать ответ.

В одном Дженни не сомневалась: Люк не придет забирать ее из больницы. Невероятно, чтобы мужчина даже заговорил с ней после та­кого…

—Дженни!

Она узнала голос. Обернулась и увидела му­жа.

Сюрприз номер один.

Сюрприз номер два — он не выглядел сер­дитым или обиженным. Никто бы и не предпо­ложил, что всего четыре дня назад он пережил из-за нее страшное унижение.

Сюрприз номер три — он улыбнулся ей!

—В чем дело? — спросила она, заметив, что он уставился на ее ноги.