Мозес

Мартин стоял в растерянности и, раскрыв рот, большими глотками хватал спертый воздух кабинета. Последняя надежда, ускользнула, когда казалось что всё уже решено.    Мартин повернулся к выходу. Из проема на него сквозь толстые круглые очки недовольно смотрел секретарь Гольц, подоспевший из уборной. Мартин сделал шаг и… захлопнул дверь прямо перед носом секретаря. Он сжал кулаки и разозлился на себя, вспомнив, всю ту упёртость, с которой шел по жизни, тем путем, что считал когда-то верным, а теперь, когда дело было действительно важным, вдруг покорно отступал. Мартин повернулся к Шнайдеру, и уверенно, как когда-то выступал с пропагандистскими речами, сказал ему:

– Послушайте. Я не собираюсь поставлять вам толпы людей, как из корысти делают высокие чины. Мне лишь надо устроить одного конкретного человека. Не из-за денег, а только из личных побуждений. Что вы хотите за это?

– Вот как. Думаете, у вас есть, что предложить мне? – откинувшись на спинку кресла, сказал Хорс.

– Не так много, – ответил Мартин, – но если что-то понадобиться, я сделаю это.

– Меня это удивляет. Право удивляет, что охранник концлагеря так яростно вступается за заключенного. Должно быть, у вас там родственник?

– Нет. Это подруга моей матери, – ответил Мартин, но был напуган проницательностью Хорста.

– И она, правда, швея?

– Лучшая! Двадцать лет назад, они с мужем держали в городе портную лавку.

Шнайдер отлип от спинки кресла и поддался вперед, сложив руки на столе. В глазах сверкнул интерес.

– И как, говоришь, её зовут?

– Мария Цим…

– Циммерман, – закончил за Мартина Хорст.

Шнайдер закурил и предложил сигарету Мартину, но он отказался. Кабинет окутал дым, и некурящему гостю стало тяжело дышать.

– Я думал они уже давно в Америке.

– Так и было. Но Мария вернулась.

– И на кой черт ей понадобилось делать такую глупость?

Мартин пожал плечами.

– Так вы знакомы?

– Еще бы. Амрам когда-то закупал у меня ткань для своей лавки. А я, – Хорст незадачливо улыбнулся, но мгновенно стер улыбку с лица, – я всего лишь был влюблен в его жену.

– В Марию?

– Когда это было! – он нервно рассмеялся, и тлеющий пепел сигареты упал на стол, – Мне только исполнилось тридцать, когда Амрам начал сотрудничать с моим отцом. А после его смерти, Амрам продолжил работать со мной. И однажды Циммерман пришел с женой. С тех пор я потерял покой. Она был какой-то совсем иной, не как те женщины, с которым я был раньше. А ведь я пытался ухаживать за ней, но она была непреклонна и верна мужу. Да и какие вообще были шансы союза иудейки и католика пусть даже в те времена? Когда Амрам узнал о моем чрезмерном внимании к его жене, то перестал со мной работать, и связался с плохим поставщиком, думаю, из-за этого и разорился. – Хорст вдруг замолчал и изменился в лице. – Но это конечно в прошлом, – оправдывался Шнайдер, – у меня давно жена и уже взрослый сын.

– Так вы сможете её вытащить? По старой памяти. Вы ведь уже не раз набирали к себе работников таким образом.

– Да, но мне никогда не приходилось заказывать конкретного человека из лагеря. Там просто находили нужных людей и присылали группой.

– А с этим разберусь я. Когда будите делать запрос, я сделаю всё, чтобы она оказалась в списках. Всё руководство и каждый охранник будет знать, какая она ценная швея.

– А вы, молодой человек, суетитесь за неё как за собственную мать, – заметил Хорст и гость смутился, – Как, кстати, вас зовут?

– Мартин.

– Хорошо, Мартин. Я сейчас конечно не сильно нуждаюсь в новых работниках, но, черт возьми, да! Я сделаю это, сам не знаю зачем.

– Затем, что вы её любили.

– Хотя бы ради того, что бы увидеть её еще раз, – сказал Хорст, не глядя на гостя, совсем позабыв, что ходит по краю, даже просто ведя такие разговоры.

***

Всё просто отлично! – воскликнул Мартин в ответ на вопросительный взгляд Селмы. Он прошел на кухню. Роза уже вернулась из больницы и сидела сейчас там же. Она посмотрела на жениха таким взглядом, что радость встречи сменилась неловкостью.

– Это правда? – прямо спросила Роза. Мартин посмотрел на Селму и та, молча, кивнула.

– Да, правда.

– Эта семья и так уже запуталась во лжи и тайнах, – строго сказала Селма, – мы должно быть честны друг перед другом, иначе нам просто не выжить.

– А что же будет, если узнают? – упершись локтями в стол, беспокойно сказала Роза.

– Не узнают, милая. Я играю в эту игру всю жизнь.

– Так что сказал Шнайдер? – торопливо спросила Селма.

– Ох, вы не поверите, – Мартин сел за стол, собираясь как следует почесать языком, но вдруг, его прервали.

– Он согласился, потому что был влюблен в Марию.

– Ты знала? – Мартин, удивленно посмотрел на Селму.

– Об этом все тогда знали, – засмеялась она, – Потому я и послала тебя к нему.

– Пусть даже и так. Теперь все решится. И как только мы вытащим Марию. Я уйду из лагеря и переберусь в город. Ведь у меня здесь молодая беременная невеста и одинокая мать, мне должны пойти навстречу.

– Дай бог, дорогой, дай бог, – Селма подала горячее на стол, и Мартин жадно принялся за еду.

***