Мозес

– Месяц назад, на подступах к Москве вся Германия уже думала, что выиграла войну, – возразил Йозеф на категоричное утверждение Ханка, – а теперь нас, молодняк сопливый, как сказал Херрик, эшелонами направляют топтать русский снег.

– Это временно. Господь просто нас испытывает.

– Эй, пустосвят, ты вообще в курсе политики нашей партии к христианству? – гневно сказал Астор, не терпящий заблуждений других, – да если бы не война, фюрер не церемонился с вами, как сейчас. Христианство никак не вяжется с идеями нацизма, это религия рабов и угнетенных.

В ответ, Ханк улыбнулся и расстегнул шинель. На солнце сверкнула пряжка ремня, где рельефными буквами было написано: «Бог с нами».

– Пфф, здесь не написано, какой конкретно бог.

Разгорелся спор. Йозеф встал на сторону Астора, Юрген примкнул к Ханку, а Конрад старался доказать что все по своему правы и неправы. Только Сигфрид лениво шел, не встревая в спор, иногда спрашивая, когда же привал на обед. Он достал единственную сигарету, припрятанную во внутреннем кармане, но ветер не давал прикурить. Спички одна за другой тухли, рискуя оставить без дозы никотина. Он остановился, немного отстав от товарищей. Наконец горький дым армейского табака окутал щекастое лицо Сигфрида.

– Смотри-ка, – оторвавшись от спора, воскликнул Астор, – мы уже дня три не курили, а этот пройдоха где-то достал папироску!

Сигфрид равнодушно выпустил струйку дыма.

– Сберег на такой случай, – коротко ответил он.

– А я бы не удивился, если он прячет под шинелью целую свиную ногу, – сказал Юрген, и все засмеялись. Сигфрид ничуть не обиделся, и лишь сказал:

– Я считаю, что от жизни надо получать удовольствие.

– Наверно потому ты такой жирный.

Сигфрид сделал последнею тяжку и с наслаждением выпустил дым.

– Да – мирно ответил он, в то время как Ханк что-то бормотал про грех чревоугодия, и третий круг ада.

– Я апатеист, – не долго думая, сказал Сигфрид.

Все замолчали, никто не хотел признавать, что не знают этого слова, особенно умник Астор. Но любопытство оказалось сильнее.

– Это еще кто? – удивленно спросил Йозеф.

– Я считаю, что вопрос существования бога не имеет для моей жизни никакого значения, – ответил Сигфрид, заставив богобоязненного Ханка трястись в приступе религиозного исступления.

– Это как минимум честно, – ухмыльнувшись, сказал Конрад, – многие из тех, кто называет себя верующим, не меньше апатеист, чем Сигфрид. За исключением нашего Ханка, конечно же.

– Он скорее ханжа, – буркнул Астор.

– Всё это здорово, но всё же я присоединюсь к Сигфриду с вопросом о том, когда обед, – устало, сказал Йозеф.

– Уверен, не раньше, чем дойдем до деревни, о которой говорил Херрик. Наши ведь уже заняли её, так что мы придем на всё готовое, – ответил Конрад.

– Интересно, как живут в деревне на востоке, – прошептал Юрген.

Снег под ногами стал плотнее, и ноги проваливались всего лишь по щиколотку. Они вышли на дорогу и замолчали, экономя тепло.