Мозг

Филипс вновь изменил направление и пошел в зал периодики, где за справочным столом сидела девушка на вид лет пятнадцати. Она слышала шум и обернулась к приближающемуся Мартину.

— Быстро…Дезокси-глюкоза…Где можно прочесть?

— А что это? — Девушка смотрела на Мартина встревоженно.

— Наверно какой-то сахар из глюкозы. Послушайте, я не знаю, что это такое. Поэтому и хочу прочесть.

— Может быть начать с Реферативного журнала и посмотреть указатель медицины, потом…

— Реферативный? Где это?

Девушка указала на длинный стол с полками. Филипс подскочил к нему и схватил указатель. На часы он боялся смотреть. Вот раздел глюкозы с указанием тома и страницы. Статью он просматривал с пятого на десятое и от нетерпения ничего не мог уловить. Пришлось заставить себя успокоиться и сосредоточиться, тогда выяснилось, что дезокси-глюкоза очень схожа с глюкозой, биологическим топливом мозга, и, преодолевая гематоэнцефалический барьер, усваивается активными нервными клетками мозга. Но там она, в отличие от глюкозы, не может участвовать в обмене веществ и накапливается.

В самом конце короткой статьи говорилось: «…меченая радиоактивностью дезокси-глюкоза очень удобна для исследования мозга.»

Когда Мартин захлопнул книгу, у него дрожали руки. Все начинало становиться на места. Кто-то в госпитале проводит исследования мозга на ничего не подозревающих людях! Маннергейм! Мартин не помнил себя от ярости.

Не будучи химиком, он все же помнил достаточно: если вещество типа дезокси-глюкозы сделать достаточно радиоактивным, то его можно вводить в организм человека и изучать накопление этого вещества в мозге. Если оно так сильно радиоактивно, как в этом контейнере в Гинекологии, то будет убивать поглотившие его клетки мозга. Если требуется определить проводящие пути нервных клеток в мозге, то можно этим методом селективно разрушить их, и именно посредством разрушения проводящих путей в мозге животных были заложены основы нейроанатомии. Достаточно безжалостному ученому требуется сделать всего лишь шаг до применения тех же методов к людям. Филипс содрогнулся. Только такой эгоцентричный человек, как Маннергейм, способен пренебречь моральными аспектами этой проблемы.

Мартин был совершенно убит своей находкой. Непонятно, каким образом Маннергейму удалось привлечь Гинекологию, но она, определенно, принимает в этом участие. И администрации госпиталя тоже что-то должно быть известно. Иначе, с какой стати Дрейку защищать Маннергейма, нейрохирурга — примадонну, госпитального полубога. Мартин со страхом представил себе ужасающие последствия.

Ему было известно, что Маннергейма обильно финансирует правительство; на его исследования тратились миллионы и миллионы долларов из средств налогоплательщиков. Не в этом ли причина вмешательства ФБР?

Может быть, Мартина обвиняют в том, что он ставит под угрозу крупное открытие, финансируемое правительством? ФБР может и не знать, что открытие связано с опытами над людьми. Мартину доводилось иметь дело с организационной неразберихой, когда правая рука не знает, что делает левая.

Но чтобы правительство, само не зная об этом, защищало принесение людей в жертву научным исследованиям, — это уж слишком.

Мартин медленно повернул руку, чтобы посмотреть на часы. Через пять минут ему нужно явиться к Дениз. Возможно, агенты и не причинят ей вреда, но он видел, как они обошлись с бродягами, и не собирается рисковать. Что же делать? Ему стало известно о происходящем — не все, но кое-что. Достаточно для того, чтобы в случае вмешательства какого-нибудь влиятельного лица преступление могло быть раскрыто. Но кого? Нужен человек, не принадлежащий к госпитальной иерархии, но знающий госпиталь и его структуру. Уполномоченный министерства здравоохранения? Кто-нибудь из канцелярии мэра? Комиссар полиции? Всем им наверняка уже столько всего наговорили о нем, что его сообщение просто не станут слушать.

И вдруг Филипс вспомнил про Майклза, чудо-мальчика. Он может добраться до проректора университета! Его слова будет достаточно, чтобы начать расследование. Это может сработать. Набирая номер Майклза, он молил небо, чтобы тот оказался дома. Услышав знакомый голос, он готов был кричать от радости.

— Майклз, я попал в большую беду.

— Что случилось? Ты где?

— Мне некогда объяснять; здесь в госпитале я вскрыл гигантскую аферу, которую, похоже, защищает ФБР. Не спрашивай меня, почему.

— Чем я могу помочь?

— Пойди к проректору. Скажи о скандальном случае экспериментирования над людьми. Этого будет достаточно, если только сам проректор не замешан. А если и он, то помоги нам всем Бог. Но самое неотложное — Дениз. ФБР держит ее в ее квартире. Попроси проректора позвонить в Вашингтон, чтобы ее освободили.

— А как с тобой?

— Обо мне не беспокойся. Со мной все в порядке. Я в госпитале.

— Почему бы тебе не прийти сюда ко мне?

— Не могу. Иду в нейрохирургическую лабораторию. Встретимся в твоей компьютерной лаборатории примерно через пятнадцать минут. Торопись!

Филипс нажал рычаг и стал звонить Дениз. Кто-то снял трубку, но ничего не говорил.

— Сэнсон, — крикнул Мартин. — Это я, Филипс.