«Мозг» флота России от Цусимы до Первой мировой войны

С весны 1905 г. в Морском министерстве начался сбор записок с предложениями по реформированию ведомства. Оказалось, что вопрос о создании органа оперативно-стратегического руководства флотом больше всего интересовал молодых морских офицеров, в отличие от высших руководителей ведомства, пытавшихся начать реформирование с хозяйственно-технических учреждений.

Довольно любопытна записка конца октября — начала ноября 1905 г., автором которой был начальник чертежной (конструкторского бюро) Обуховского завода, полковник морской артиллерии В.А. Алексеев[124]. Он предлагал создать особую Инспекцию боевой готовности флота, возложив на нее задачи стратегического руководства и тактической подготовки флота, заведование Академией Морского Генерального штаба, которую еще предстояло создать, участие в выработке общей военной политики государства, разработку судостроительной программы, распределение кораблей по флотам и эскадрам, ведение разведки, оценку деловых качеств офицеров флота, одним словом — обязанности Генерального штаба[125]. Возглавлять ее должен был генерал-инспектор флота с восемью помощниками, назначенными им самим: по общеморской части, по тактике и стратегии, по артиллерии, по минному делу, по кораблестроению, по механической части, по портовым сооружениям и по интендантской части. Еще восемь офицеров должны были избираться в состав Инспекции на кораблях «закрытой баллотировкой». Сходство названия должности генерал-инспектора флота с одноименными должностями военного ведомства не должно вводить в заблуждение: предлагаемая В.А. Алексеевым Инспекция боевой готовности флота была прообразом будущего Морского Генерального штаба, тогда как сухопутные генерал-инспекторы отвечали за боевую подготовку соответствующего рода войск. «Ее значение можно определить так, — писал В.А. Алексеев. — Инспекция по отношению к Морскому министерству должна занимать такое же место, как Государственная дума будет занимать в общем строе государственного управления, — нетрудно видеть, что и причины учреждения Думы и Инспекции одни и те же: борьба с самоуспокоением и самообманом, одинаково приведших к катастрофам»[126]. Позднее, летом 1906 г., после разгона I Думы, В.А. Алексеев приписал на полях: «Это сравнение с Государственной думой было сделано вскоре после 17 октября, когда так свято и искренне верилось, что народные представители, призванные царем к совместной работе, исцелят и обновят нашу родину»[127].

Решающее влияние на реорганизацию морского ведомства оказала не вышеприведенная записка, а сформулированные в декабре 1905 г. лейтенантом Александром Николаевичем Щегловым (1875–1953) соображения, изложенные в записке «Работа штаба по опыту русско-японской войны». Эта работа была впервые издана в открытой печати только в 1941 г.[128] Данная записка была не первым литературным опытом молодого офицера, еще в ноябре 1902 г. он изложил свои взгляды на функции МГШ в связи с обращением начальника ВМУО ГМШ А.А. Вирениуса к управляющему Морским министерством, о котором упоминалось выше. А.Н. Щеглов предложил свое понимание различий между планом войны (составление которого вошло бы в компетенцию МГШ) и планами операций, которые «требуют творчества начальников на местах»[129].