«Мозг» флота России от Цусимы до Первой мировой войны

На флотах о деятельности комиссии, по-видимому, не знали; так, 18 января 1912 г. главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал Р.Н. Вирен вошел в ГМШ с ходатайством об издании правил письмоводства для учреждений Морского министерства[399]. 20 июля 1912 г. товарищ морского министра вице-адмирал В.М. Бубнов писал И.К. Григоровичу о необходимости создания новых правил переписки и образования с этой целью комиссии под председательством начальника Канцелярии Морского министерства (с октября 1911 г., после реорганизации Морского министерства, директор Канцелярии министерства стал называться начальником этой канцелярии) с участием представителей главных управлений, Кронштадтского порта и командующего Морских Сил Балтийского моря[400]. После этого проект комиссии В.А. Штенгера вновь вернулся к жизни и был разослан на отзыв заинтересованным учреждениям и лицам летом 1912 г. С отзывами не торопились. Ответ Главного управления кораблестроения был прислан, например, только 16 сентября 1913 г.[401] Между тем запросы продолжали поступать. 27 марта 1913 г. член Адмиралтейств-совета вице-адмирал В.И. Литвинов, инспектировавший суда, команды флота и береговые учреждения в Либаве, Ревеле и Свеаборге, переслал в Морское министерство записку командира минного заградителя «Ладога» капитана 2-го ранга Н.В. Кроткова об упрощении делопроизводства[402]. Впрочем, и порядок рассылки проекта оставлял желать много лучшего: Р.Н. Вирену он был направлен 23 сентября 1913 г. (!)[403]. Как тут не вспомнить о проекте создания в министерстве подразделения, аналогичного германской Регистратуре. Главный командир Кронштадтского порта тоже не торопился: он вернул проект с незначительными поправками только 2 декабря того же года[404]. Видимо, в Канцелярии Морского министерства посчитали, что было бы легкомысленным вводить в действие правила, обсуждавшиеся всего около года, и отредактированный P.H. Виреном вариант был вновь разослан на отзыв ни много ни мало как 24 октября 1914 г.[405] Как видно, даже начавшаяся Первая мировая война не могла поколебать канцелярские устои. В декабре предполагалось внести проект «Устава делопроизводства», как он теперь назывался, в Адмиралтейств-совет[406]. На сей раз отзывы последовали довольно скоро. Уже 29 октября МГШ отвечал, что ввиду крайней загруженности учреждений работой, в связи с войной, проект лучше всего отложить «до более спокойного времени»[407]. Главный военно-морской прокурор Н.Г. Матвеенко, начальник ГГУ M.E. Жданко и управляющий санитарной частью флота А.Ю. Зуев ограничились небольшими поправками стилистического характера[408]. Наиболее развернутый отзыв дал А.И. Лебедев, теперь уже старший лейтенант, назначенный в 1913 г. начальником Архива Морского министерства. В своем отзыве он предлагал радикально переработать проект в духе тех идей, которые отстаивались им еще в 1911 г.[409] Начальник ГМШ вице-адмирал К.В. Стеценко, занимавший эту должность с 17 апреля 1914 г., предложил пересмотреть проект в специальной комиссии, «собрав таковую комиссию по окончании военных действий»[410]. На этом попытка разработать новые правила делопроизводства в Морском министерстве и завершилась. Видимо, необходимость их введения не была особенно острой и не воспринималась как задача первостепенной важности. Этим можно объяснить то, что обсуждение данного проекта тянулось свыше трех лет и окончилось безрезультатно.

Неспособность С.А. Воеводского нести обязанности морского министра постепенно становилась все более очевидной. Вопрос о его замене обсуждался «в течение всей зимы» 1910–1911 гг. Царь вновь обращался к кандидатуре Е.А. Алексеева, но его смущала крайняя непопулярность этого деятеля, «…хотя он, — по мнению императора, — решительно не виноват в неудачах нашей последней несчастной войны»[411]. В итоге, неожиданно для многих, 19 марта 1911 г. министром был назначен вице-адмирал И.К. Григорович, товарищ морского министра.