Читаем Мозг и тело. Как ощущения влияют на наши чувства и эмоции полностью

Харлоу заподозрил, что малыши чувствуют психологический комфорт от контакта с теплой, мягкой и пушистой пеленкой, потому что она обладает определенными качествами, характерными для тела их матери. Так у него родилась гипотеза о том, что «контактный комфорт», как он назвал наблюдаемое им явление, имеет большое значение для маленьких обезьян. Харлоу провел очень интересный и оригинальный эксперимент, поделив малышей на группы и отдав их на попечение суррогатных матерей разного типа. Первый тип был сделан из деревянных блоков, обитых губчатой резиной и мягкой хлопковой махровой тканью. Внутри таких «мамаш» была ввинчена лампочка мощность 100 ватт, которая, нагреваясь, выделяла тепло. В верхней части фигуры были приделаны круглые обрезки дерева, изображающие глаза и нос. В результате получилось нечто мягкое и теплое. Суррогатные матери второго типа были сделаны из проволочной сетки и не были обиты махровой тканью. Обниматься с такой мамой было не очень-то и приятно – ведь она, по сути, представляла собой простой проволочный каркас.

«Матерей» поселили в отдельные помещения, но их клетки были соединены с «жилыми комнатами» малышей, так что обезьянки могли свободно переходить от одной «матери» к другой. В одних случаях бутылочку молока вешали на проволочную «маму», в других – на тряпичную. Как ни странно, большую часть времени Джейн и остальные обезьянки, участвующие в эксперименте, проводили, вцепившись в тряпичную суррогатную мать, независимо от того, у какой из «матерей» находилась бутылка с молоком. Если бутылка находилась у проволочной «мамы», малыши выпивали как можно больше молока за как можно меньшее время, а затем стремглав бежали в клетку к тряпичной «маме». Когда в клетку с малышами подкладывали новую и немного пугающую обезьянок игрушку, например механического медвежонка, который бил в барабан, они все бежали к тряпичной «матери» безотносительно того, у нее или нет они получали молоко. Похоже, психологический комфорт, ассоциировавшийся с близким контактом, усиливал в маленьких обезьянках чувство привязанности.

В другом ряде исследований Харлоу выращивал одну группу обезьянок только с теплой тряпичной суррогатной матерью, а другую отдавал на попечение холодной проволочной «маме». У обеих «матерей» была бутылочка с молоком. Хотя малыши из обеих групп набирали вес с одинаковой скоростью, те, кто жил с проволочной «мамой», чаще страдали от диареи и проблем с пищеварением. Физический дискомфорт, особенно проблемы с пищеварением, часто служат признаком психологического стресса. Похоже, отсутствие того самого «контактного комфорта» вызывало у обезьян стресс{168}.

Мы привыкли считать, что наши базовые физические нужды мощнее всех остальных потребностей, но Харлоу сделал поразительное открытие: проволочная «мама», удовлетворявшая потребности в молоке, была «биологически адекватной, но психологически несостоятельной». Данные работы профессора Харлоу до сих пор часто цитируют и используют как прекрасную иллюстрацию того, насколько важен близкий контакт между матерью и ребенком для его развития и психологического здоровья. Маленькие обезьянки предпочитали тряпичную суррогатную мать, потому что она была мягкой, пушистой и теплой, как настоящая обезьяна. Похоже, она заменяла детенышам то недостающее им социальное тепло, которое в реальности им давала бы настоящая мать. Наш мозг не всегда отделяет физические характеристики от психологических.

Теплая встреча или холодный прием?

Связь между температурой и социальным комфортом очевидна и ощущается человеком с самого рождения. Те, кто заботится о нас в младенчестве, одаривают нас своей любовью и заботой, и мы всегда чувствуем их близость. Благодаря физическому контакту мы привыкаем ассоциировать тепло с непосредственной близостью к другим людям. Эта ассоциация возникает у нас и во взрослой жизни. Когда мы попадаем в одно помещение с большим количеством людей, или салон самолета, или классную комнату, или лифт, окружающая температура повышается, потому что тела излучают тепло. Теплая погода, как правило, тоже ассоциируется с более тесным взаимодействием, хотя и не всегда в позитивном смысле: преступления, связанные с межличностными конфликтами, в жаркую погоду учащаются.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Норвежский лес
Норвежский лес

…по вечерам я продавал пластинки. А в промежутках рассеянно наблюдал за публикой, проходившей перед витриной. Семьи, парочки, пьяные, якудзы, оживленные девицы в мини-юбках, парни с битницкими бородками, хостессы из баров и другие непонятные люди. Стоило поставить рок, как у магазина собрались хиппи и бездельники – некоторые пританцовывали, кто-то нюхал растворитель, кто-то просто сидел на асфальте. Я вообще перестал понимать, что к чему. «Что же это такое? – думал я. – Что все они хотят сказать?»…Роман классика современной японской литературы Харуки Мураками «Норвежский лес», принесший автору поистине всемирную известность.

Ларс Миттинг , Харуки Мураками

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Бозон Хиггса
Бозон Хиггса

Кто сказал что НФ умерла? Нет, она затаилась — на время. Взаимодействие личности и искусственного интеллекта, воскрешение из мёртвых и чудовищные биологические мутации, апокалиптика и постапокалиптика, жёсткий киберпанк и параллельные Вселенные, головокружительные приключения и неспешные рассуждения о судьбах личности и социума — всему есть место на страницах «Бозона Хиггса». Равно как и полному возрастному спектру авторов: от патриарха отечественной НФ Евгения Войскунского до юной дебютантки Натальи Лесковой.НФ — жива! Но это уже совсем другая НФ.

Антон Первушин , Евгений Войскунский , Игорь Минаков , Павел Амнуэль , Ярослав Веров

Фантастика / Научная Фантастика / Фантастика: прочее / Словари и Энциклопедии / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Нейрогастрономия. Почему мозг создает вкус еды и как этим управлять
Нейрогастрономия. Почему мозг создает вкус еды и как этим управлять

Про еду нам важно знать все: какого она цвета, какова она на запах и вкус, приятны ли ее текстура и температура. Ведь на основе этих знаний мы принимаем решение о том, стоит или не стоит это есть, удовлетворит ли данное блюдо наши физиологические потребности. На восприятие вкуса влияют практически все ощущения, которые мы испытываем, прошлый опыт и с кем мы ели то или иное блюдо.Нейрогастрономия (наука о вкусовых ощущениях) не пытается «насильно» заменить еду на более полезную, она направлена на то, как человек воспринимает ее вкус. Профессор Гордон Шеперд считает, что мы можем не только привыкнуть к более здоровой пище, но и не ощущать себя при этом так, будто постоянно чем-то жертвуем. Чтобы этого добиться, придется ввести в заблуждение мозг и заставить его думать, например, что вареное вкуснее жареного. А как это сделать – расскажет автор книги.Внимание! Информация, содержащаяся в книге, не может служить заменой консультации врача. Перед совершением любых рекомендуемых действий необходимо проконсультироваться со специалистом.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Гордон Шеперд

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Медицина и здоровье / Дом и досуг