Мозг отправьте по адресу...

В этот же период жизни выявляется в ярко выраженной форме вторая выдающаяся одаренность В.В. – его талант к рисованию и живописи. Можно думать, что склонность к этому имелась и раньше, еще во время пребывания в Багдадах. В Кутаисе эта одаренность обратила на себя внимание жившего там некоего Краснухи, окончившего Академию художеств.[198] Последний заинтересовался маленьким Маяковским и бесплатно начал учить его, вместе с сестрой Ольгой, у которой также обнаружились способности к рисованию. Володя делал в живописи настолько большие успехи, что родные были уверены, что «из Володи выйдет художник». Рисовал он акварелью, цветными карандашами. Интересно отметить, что уже в это время любил элементарные цвета и контрастные сочетания, свойственные его манере, как живописца, уже когда он был взрослым. В 10–11 лет хорошо рисовал карикатуры.

В противоположность живописи, музыкой Володя не интересовался совершенно. Родные не помнят случая, когда бы подошел по своей охоте к роялю, который имелся в доме. Сильно фальшивил, когда пытался петь хором.

Из других художественных наклонностей в детские годы еще необходимо упомянуть о занятиях лепкой (из глины), затем выпиливанием по дереву. Однако в дальнейшем В.В. к ним не возвращался.

Переезд из Багдад в Кутаис не мог не отразиться сильнейшим образом на общей установке формирующейся личности В.В. Большое значение имела смена природной обстановки на условия жизни в городе. Проведенные в природной обстановке годы раннего детства не прошли бесследно и наложили глубокий отпечаток на всю психику В.В. Этому способствовала его необычайная впечатлительность, которая в детские годы, естественно, была еще острее.

Все же основная установка В.В. на городскую жизнь, столь характерная для него на протяжении всей его дальнейшей жизни, дала себя знать уже в детстве. Чрезвычайный интерес представляет с этой точки зрения следующее автобиографическое высказывание, относящееся еще ко времени до переезда в Кутаис:

Лет семь. Отец стал брать меня в верховые объезды лесничества. Перевал. Ночь. Обстигло туманом. Даже отца не видно. Тропка узейшая. Отец, очевидно, отдернул рукавом ветку шиповника. Ветка с размаху шипами в мои щеки. Чуть повизгивая, вытаскиваю комочки. Сразу пропали и туман и боль. В расступившемся тумане под ногами – ярче неба. Это электричество. После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь.

(«Я сам»[199])

Мы нарочно привели этот отрывок целиком. Возможно, конечно, что здесь мы имеем перенесение более поздних впечатлений на ранний этап жизни. Однако, независимо от этого, этот отрывок сам по себе чрезвычайно характерен, помогает нам уяснить себе, каким образом мог произойти в психике мальчика М. этот поворот от природы к городу.

В развитии этой установки выдающуюся роль, несомненно, сыграло то обстоятельство, что как раз период пребывания В.В. в Кутаисе и занятий его в первых классах гимназии совпал с революцией 1905 г. Налицо была мощная причина, способствовавшая пробуждению у мальчика, которому в это время было 11–12 лет, интереса к общественно-политическим вопросам и навсегда приковавшая его внимание к городу. Это обстоятельство представляется нам важным для понимания развертывания дальнейшего жизненного пути В.В.

Приведем следующие отрывки из автобиографии, иллюстрирующие влияние революции 1905 г. на настроения и сознание Володи, старающегося вникнуть в смысл происходящих событий.

Читаю все. Безотчетно взвинчен. Восхищают открытки крейсеров. Увеличиваю и перерисовываю. Появилось слово «прокламация». Прокламации вешали грузины. Грузинов вешали казаки. Мои товарищи грузины. Я стал ненавидеть казаков.[200]

И далее:

1905 г. Не до учения. Пошли двойки. Перешел в четвертый только потому, что мне расшибли голову камнем (на Рионе подрался) – на переэкзаменовках пожалели… Пошли демонстрации и митинги. Я тоже пошел. Хорошо. Воспринимаю живописно: в черном анархисты, в красном эсэры, в синем эсдеки, в остальных цветах федералисты.[201]

Социализм. Речи, газеты. Из всего – незнакомые понятия и слова. Требую у себя объяснений. В окнах белые книжицы. «Буревестник». Про то же. Покупаю все. Вставал в 6 утра. Читал запоем. Первая «Долой социал-демократов». Вторая «Экономические беседы». На всю жизнь поразила способность социалистов распутывать факты, систематизировать мир. «Что читать?» – кажется, Рубакина. Перечел советуемое. Многое не понимаю. Спрашиваю. Меня ввели в марксистский кружок. Попал на Эрфуртскую. Середина. О «лумпенпролетариате». Стал считать себя социал-демократом: стащил отцовские берданки в эсдечий комитет.[202]

Вот как рисуется этот же период в передаче Н. Асеева: