Mozg_rasskazyvaet_Chto_delaet_nas_lyudmi.pdf

пронзительными черными глазами и кустистыми бровями, был знаменит

своей сварливостью и острословием и не знал сомнений. В отличие от

Дарвина он с откровенной прямотой делал выводы относительно человека,

исходя из эволюционной теории, заслужив себе тем самым прозвище

«бульдог Дарвина».

Противник Гекели Оуэн был убежден в уникальности человека. Отец-

основатель сравнительной анатомии, именно Оуэн послужил прототипом и

объектом многих пародий на палеонтологов, которые пытаются восстановить

животное целиком по одной-единственной кости. С его проницательностью

могло сравниться только его высокомерие. «Он знает, что выше, чем

большинство людей, писал Гекели, и совершенно этого не скрывает». В

отличие от Дарвина Оуэна сильнее впечатлили не сходства, а различия

между разными группами животных. Он был поражен отсутствием ныне

живущих переходных форм между видами, а ведь они должны были бы быть,

если бы один вид постепенно развивался в другой. Никто не видел слонов с

хоботом длиной в фут или жирафов с шеей наполовину меньшей, чем у

современных особей (окапи, у которых действительно такая шея, были

обнаружены значительно позднее). Подобного рода наблюдения вместе со

строгими религиозными взглядами привели Оуэна к тому, что он стал

рассматривать идеи Дарвина как невероятные и еретические. Он особенно

подчеркивал

наличие

огромного

разрыва

между

умственными

способностями приматов и людей, а также указывал ошибочно, что

человеческий мозг обладает уникальной анатомической структурой,

называемой «малый гиппокамп», который, как он говорил, совершенно

отсутствует у обезьян.

Гекели оспорил его взгляды; в результате проведенных им вскрытий не

удалось обнаружить малого гиппокампа. Два титана сражались в течение

десятилетий.

Эта

полемика

заняла

центральное

место

в

прессе

Викторианской эпохи, создав нечто вроде медиасенсации, которая в те дни

занимала место современных сексуальных скандалов в Вашингтоне. Пародия

на дебаты о малом гиппокампе, опубликованная в детской книжке Чарльза

Кингсли «Дети вод», превосходно схватывает дух эпохи:

«[Гекели] придерживался очень странных теорий относительно многих

вещей. Он утверждал, что у человекообразных обезьян в мозге имеется

большой гиппопотам [sic!], так же как и у людей. Это было совершенно

шокирующим заявлением; ведь если это было бы так, что стало бы с верой,

надеждой и любовью миллионов бессмертных людей? Ты мог бы подумать,

что есть еще много важных различий между тобой и обезьяной, таких, как

способность говорить, создавать машины, различать правильное и

неправильное, возносить молитвы и прочих тому подобных маленьких

привычек, но, мой дорогой, все это детские заблуждения. Все зависит только

от великой проверки на гиппопотама. И если у тебя в мозге нашелся большой

гиппопотам, ты уже не обезьяна, хотя у тебя четыре руки, нет ног и сам ты

самая большая обезьяна из всех обезьян всех обезьяньих питомников».

В перепалку включился епископ Сэмюэль Уилберфорс, непреклонный

креационист, который часто основывался на анатомических наблюдениях

Оуэна, чтобы оспорить теорию Дарвина. Битва велась на протяжении

двадцати лет, пока, в результате трагического случая, Уилберфорс не

разбился насмерть, упав с лошади и ударившись головой о мостовую.

Говорят, что Гекели сидел в лондонском Атенеуме, потягивая коньяк, когда

до него дошла эта новость. Криво усмехнувшись, он съязвил репортеру: «В

конце концов мозг епископа столкнулся с суровой реальностью, и результат

оказался фатальным».

Современная биология неопровержимо подтвердила ошибку Оуэна: не

существует малого гиппокампа, нет никакого внезапного скачка между нами

и приматами. Обычно считается, что утверждения о том, что мы особенные,

придерживаются исключительно ревнители-креационисты и религиозные

фундаменталисты. Между тем я готов защищать такой радикальный взгляд, в

этом отдельном случае Оуэн был в конечном итоге прав, хотя и по причинам

совершенно отличным от тех, которые имелись у него. Оуэн был прав,

утверждая, что человеческий мозг, в отличие, скажем, от человеческой

печени или сердца, действительно уникален и отделен от мозга приматов

огромной пропастью. Но этот взгляд вполне совместим с утверждением

Дарвина и Гекели, что наш мозг развивался постепенно, без Божественного

вмешательства, на протяжении миллионов лет.

Но если это так, удивитесь вы, откуда же тогда взялась наша

уникальность? Как утверждали Шекспир и Парменид, задолго до Дарвина,

ничто не происходит из ничего.

Весьма распространено ошибочное утверждение, что постепенные,

небольшие изменения могут привести только к постепенным, понемногу

увеличивающимся результатам. Однако это пример линейного мышления,