Мозгоускорители. Как научиться эффективно мыслить, используя приемы из разных наук

И наконец, науки о поведении сыграли главную роль в признании неэффективными и вредными так называемых интервенций, коллективных воздействий на психику, изобретенных учеными, не имеющими отношения к наукам о поведении.

Знайте свои возможности!

Мы не замечаем, как это легко — выдвигать гипотезы об окружающем нас мире. Если бы мы это осознавали, мы бы меньше их придумывали или хотя бы меньше им доверяли, рассматривая их всего лишь как возможные варианты. Обнаружив корреляцию, мы начинаем строить одну за другой причинно-следственные теории и легко находим причинно-следственные связи, объясняющие, почему окружающий мир не подтверждает нашу гипотезу.

Мы не замечаем, насколько легко нам удается подыскивать объяснения всему, что, как нам кажется, явно противоречит нашим гипотезам. И совсем не умеем придумывать способы проверки, которые могут опровергнуть наши гипотезы, если они неправильны. Это один вид необъективности подтверждения.

Ученые совершают точно такие же ошибки: иногда они слишком поспешно выдвигают теории, или не осознают, что слишком легко отбросили данные, противоречащие их теории, или не ищут способы проверки, которые могут опровергнуть их теорию. Порой интересные и важные научные споры разгораются из-за обвинений в неограниченной теоретизации, из-за легковесного объяснения явно противоречащих данных и неспособности видеть возможные методы опровержения теории.

Один американский психолог как-то прислал Фрейду описание экспериментов, поддерживающих, по его мнению, теорию механизма вытеснения по Фрейду. Фрейд ответил, что он проигнорировал бы эксперименты, которые обнаружили бы «доказательства», противоречащие его теории; следовательно, он просто обязан проигнорировать и те экспериментальные данные, которые явно говорили в ее пользу. По рассказам коллег-психоаналитиков, он презрительно бросил: «Как это по-американски!»

Эта реакция может показаться странной, поскольку сам Фрейд был серьезным, увлеченным и чрезвычайно успешным экспериментатором в области неврологии и гипноза. Но научная философия Фрейда относительно психоанализа заключалась в том, что его собственная интерпретация того, что рассказали ему пациенты, и есть самый легкий и верный способ узнать правду. А каждый, кто не согласен с этой интерпретацией, просто совершает прискорбную ошибку — что он и втолковывал каждому студенту или коллеге, который имел дерзость с ним не согласиться.

Научное сообщество не может принять за истину утверждение, что мнение одного-единственного человека может считаться неоспоримым фактом. Если в теории есть оговорка, что только ее основатель (или его последователи) могут оценивать истинность этой теории, то такая теория имеет право на существование исключительно за пределами научного знания.

Отсутствие сомнений и догматизм Фрейда определенно являются признаками шаткости гносеологических оснований его теорий. И многие, если не большинство, психологов и специалистов по философии науки в наши дни полагают, что Фрейд балансировал на такой шаткой, ненадежной грани большую часть времени.

Однако работы Фрейда помогли зародиться множеству гипотез, которые проверяются обычными научными методами, и некоторые из них получили широкое признание (и не только американцев!). Представление, что бессознательное способно предчувствовать, о котором мы говорили в главе 3, является одной из таких гипотез. Сейчас существуют неопровержимые доказательства того, что люди одновременно воспринимают бесчисленное количество сигналов и только часть из них «отправляется» в область сознания для дальнейшего рассмотрения, при этом бессознательно полученные сигналы могут значительно влиять на поведение человека. Научные исследования подтверждают и другие теории психоанализа. Например, концепцию переноса, согласно которой сформированные еще в детстве чувства, которые человек испытывает к родителям или другим важным в его жизни личностям, позднее, во взрослой жизни, в той или иной степени переносятся на других людей[227], или концепцию сублимации, по которой злоба или сексуальное влечение, которые неприемлемы для прямого выражения, перенаправляются в более безопасное русло, например в творческую деятельность[228].

Психоаналитической теории в ее первозданном виде не хватает границ. Для Фрейда и многих его последователей годилось все. Если я скажу, что у пациента эдипов комплекс (желание секса с собственной матерью), кто скажет, что это вздор? И на каких основаниях? Как сказала еврейская мамаша из фильма «Давид и Лейла»: «Эдип-шмедип, какая разница, если он любит свою маму?»