Читаем Мозговой трест. 39 ведущих нейробиологов – о том, что мы знаем и чего не знаем о мозге полностью

Важно понимать, что в нашем восприятии реальность субъективна, то есть мы не получаем объективную картину внешнего мира. И в некоторых случаях интерпретация может быть неверной. Например, при шизофрении незначительные события или отвлекающие факторы в субъективной интерпретации пациента могут обретать гипертрофированную важность, что приводит к галлюцинациям, бреду и паранойе (тихий шипящий звук — это не пар в тепловом радиаторе, а сообщение, которое кто-то пытается ему передать, или инопланетяне, следящие за его действиями). Воспоминания тоже представляют собой наши интерпретации, а не объективную запись событий. Это стоит учитывать при оценке свидетельских показаний или в спорах с супругом[400].

По сути, мозг всегда стремится выяснить «истину» — что происходит на самом деле. Но наше восприятие — это не просто регистрация объективной реальности; скорее это попытка установить причинно-следственные связи, лежащие в основе сенсорных данных: какова самая простая «теория», объясняющая то, что мы слышим, видим или обоняем. Как свидетельствуют многочисленные иллюзии восприятия, мы видим мир не таким, каков он на самом деле; скорее мы принимаем некую интерпретацию — наилучшую из историй, которые мы в состоянии придумать, чтобы придать смысл имеющейся у нас на данный момент информации. В точности как ученые.

<p>Изучение мозга обезьян поможет больше узнать о рекламе</p><p><emphasis>Майкл Платт</emphasis></p>

СПРОСИТЕ ЛЮБОГО РУКОВОДИТЕЛЯ, и он подтвердит, что секс продает. Использование сексуальных образов в маркетинге — давняя история. В 1871 году Pearl Tobacco выпустила плакат, на котором название компании соседствовало с обнаженной женщиной, а несколько лет спустя W. Duke & Sons начала вкладывать в сигаретные пачки коллекционные карточки с изображениями привлекательных женщин. В обоих случаях сексуальные образы не имели отношения к назначению или качеству товара, но продажи тем не менее выросли. Прошло еще 150 лет, и теперь рекламу уже невозможно представить без сексуальных образов. Почему же секс помогает продавать? Может быть, сексуальные образы пробуждают наши базовые желания и потребности, каким-то образом мотивируя нас совершать покупки?[401] Или маркетологи просто эксплуатируют (и поддерживают) свойственное нашей культуре увлечение сексуальными образами, пропагандируемое и распространяемое в СМИ?[402]

Похожий прием — привлечение к рекламе товаров знаменитостей. Представители индустрии развлечений — актеры, музыканты, спортсмены — давно стали звездами рекламных кампаний; но сегодня продавать товары помогают и люди, обладающие властью и влиянием, например политики и лидеры делового мира. Почему образы знаменитостей способствуют продажам? Если учесть, что сами они не пользуются товарами, которые рекламируют, их одобрение никак не связано с потребительским опытом. Одно из объяснений, предлагаемых исследователями рынков, состоит в том, что люди хотят быть похожими на звезд — в плане красоты, здоровья и влияния — и думают, что использование тех же товаров поможет им в этом[403].

Недавно мы с коллегами предложили новое объяснение: секс и знаменитости помогают продавать потому, что наш мозг настроен уделять первоочередное внимание социальной информации (приоритизировать ее)[404]. Социальная жизнь — это главный фактор, который привел к тому, что в результате эволюции в мозге появились специализированные цепи, помогающие узнавать людей, запоминать их и догадываться об их эмоциях и намерениях, чтобы предсказывать их поведение и принимать правильные социальные решения[405]. Мы не единственный вид, чей мозг уделяет особое внимание социальным сторонам жизни. Многие виды приматов — наших ближайших родственников — живут в больших, сложных, динамичных сообществах[406]. Исследования их поведения показывают, что эти приматы также узнают сородичей, помнят о предыдущих взаимодействиях, проявляют эмпатию к друзьям и родственникам, распознают эмоции и намерения других членов сообщества[407].

Пристальное внимание к социальным сигналам помогает принять наилучшее решение. С точки зрения эволюции эти сигналы дают понять, будет ли особь противоположного пола подходящим партнером, а также указывают на присутствие высокоранговых соперников, которые могут помешать приблизиться к желанному партнеру или вкусной еде. И самцы, и самки обезьян чрезвычайно чувствительны к сигналам, свидетельствующим о готовности самки к размножению. Женщины в период овуляции кажутся мужчинам более привлекательными[408]; во время овуляции стриптизерши, исполняющие приватный танец, получают больше чаевых[409]. Точно так же самцы макак-резусов предпочитают смотреть на фотографии самок, искусственно затонированные красным цветом[410], потому что покраснение лица и задней части туловища указывает на овуляцию и готовность к спариванию[411].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Гиперпространство. Научная одиссея через параллельные миры, дыры во времени и десятое измерение
Гиперпространство. Научная одиссея через параллельные миры, дыры во времени и десятое измерение

Инстинкт говорит нам, что наш мир трёхмерный. Исходя из этого представления, веками строились и научные гипотезы. По мнению выдающегося физика Митио Каку, это такой же предрассудок, каким было убеждение древних египтян в том, что Земля плоская. Книга посвящена теории гиперпространства. Идея многомерности пространства вызывала скепсис, высмеивалась, но теперь признаётся многими авторитетными учёными. Значение этой теории заключается в том, что она способна объединять все известные физические феномены в простую конструкцию и привести учёных к так называемой теории всего. Однако серьёзной и доступной литературы для неспециалистов почти нет. Этот пробел и восполняет Митио Каку, объясняя с научной точки зрения и происхождение Земли, и существование параллельных вселенных, и путешествия во времени, и многие другие кажущиеся фантастическими явления.

Мичио Каку

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука