Можайский — 4: Чулицкий и другие

— И все же, лично вы ни о каких подобных работах не слышали?

— Нет.

— Гм…

— Вы думаете, — в глазах Саевича загорелась тщеславная надежда, — Кальберг украл ее у меня?

Вместо прямого ответа Чулицкий задал новый вопрос:

— Для чего вообще нужен такой эффект? Как вы его назвали? Фотохромность?

— Фотохромизм, — поправил Саевич. — Использование объектива с этим эффектом позволяет получить интересные вещи.

— Какие, например?

— Прежде всего, связанные с тенями и оттенками изображений.

— И с призрачностью?

— Да. И с призрачностью.

— Ну, что же… — похоже, Чулицкий решил потрафить самолюбию нашего фотографа. — Вероятно, идею и в самом деле стащили у вас.

Саевич — странный все-таки человек — благодарно улыбнулся.

— Но позвольте! — вмешался вдруг — кто бы вы думали? — Монтинин! — Поправьте меня, если я ошибаюсь: источником ультрафиолетового излучения является только солнце. А призрак являлся Некрасову по ночам!

Саевич, однако, ничуть не смутился:

— Вовсе нет. Солнце — природный источник. Но есть и придуманный человеком.

— Правда?

— Конечно. Вы что-нибудь слышали о Роберте Вуде[30]?

Повисло молчание. Мы — считая и Монтинина — переглядывались в полном недоумении.

— Кто это? — спросил, наконец, Инихов.

— Американец, — ответил Саевич. — Очень любознательный молодой человек[31], недавно приезжавший и в наши пенаты[32]. Думаю, его ожидает самое блестящее будущее, но пока он известен своими экспериментами с различного рода световыми фильтрами. В частности, он изобрел довольно удивительный аппарат: лампу, излучающую ультрафиолет!

— Но ведь ультрафиолет невозможно увидеть?

— Вот именно.

— Какая же это лампа?

— Я и говорю: удивительная!

Мы снова переглянулись.

Кирилов:

— Что-то вы путаете, Григорий Александрович!

— Нет.

— Но если она ничего не освещает, какая же она лампа?

— Она освещает. — Саевич улыбнулся. — Просто мы этого, как правило, не видим. А вот…

— Как правило? — перебил Кирилов.

— Да. В большинстве случаев мы и впрямь ничего не увидим в свете этого прибора. Но в некоторых — увидим, и еще как! Во всей, что называется, красе!

— Как это?

— Существуют животные, — живо пояснил Саевич, — да и не только животные, — невидимые в темноте, но замечательно видимые в ультрафиолетовом свете. Направьте на них включенную лампу Вуда, и вы — уж извините — ахнете!

Кирилов недоверчиво потеребил усы, но спорить не стал.

— Для вас же, — Саевич повернулся к Чулицкому, — будет интересно другое: как сыщику.

— Я весь внимание! — левая бровь Михаила Фроловича изогнулась, но непонятно было, что это: ирония или подлинное любопытство. — Что мне будет интересно?

— В свете этой лампы видны остаточные следы человеческой крови!

Если и была в Михаиле Фроловиче ирония, ее как ветром сдуло: наш милый начальник Сыскной полиции уставился на Саевича с воистину ошеломленным видом:

— Шутить изволите?

— И в мыслях нет!

— Но ведь это — переворот!

— Безусловно.

— А где же взять такую лампу?

Саевич рассмеялся:

— Да ведь вы сами держали ее в руках!

Чулицкий окончательно растерялся:

— Я? — уточнил он, полагая, что ослышался.

— Вы, — безжалостно подтвердил Саевич.

— Когда?

— Тогда же, когда и проектор.

— Не было там никакой лампы! — закричал, багровея, Чулицкий.

— Была, была, Михаил Фролович! — продолжал наседать Саевич. — Вспоминайте: черная такая трубочка из прочного стекла. Странная на вид и назначения неясного!

Растерянность и гнев Чулицкого сменились явным смущением:

— Да, — был вынужден признать он, — такую трубочку я видел.

— Это и есть лампа Вуда, — добил Михаила Фроловича Саевич и удовлетворенно вздохнул.

— Но как же она работает? Она ведь совершенно не похожа на обычную электрическую свечу!

— Она и не является таковой. Точнее, не является обычной, хотя электричество для ее работы тоже необходимо.

— Куда же она вставляется? В фонарь?

— Нет. Хотя, наверное, к фонарю ее можно приспособить. Но вообще — в том виде, в каком она существует сейчас — в нее просто подают ток, чтобы вызвать разряд в парах ртути: колба — а лампа — это колба и есть — наполнена парами ртути.

— И в свете этой лампы можно увидеть кровь?

— Да, можно. Даже если кровь тщательно замыли.

— Чудеса! Когда же их можно будет купить?

Тут Саевич пожал плечами:

— Понятия не имею. Но думаю — скоро[33]. Вопрос лишь в том, где именно, в какой стране первыми наладят их массовое производство.

— А где ее взял Кальберг? Не Вуд же самолично дал!

— Это, конечно, вряд ли. Тем более что ламп, как и линз для объективов, у Кальберга должно быть много. Вы же сами говорили, что все преступления однотипны, а значит, в каждом использовался проектор. Очевидно, что и лампа тоже.

— Получается, опять Молжанинов со своей фабрикой!

— Получается.