Можешь мне присниться? (ЛП)

— Да тогда у меня сахар из ушей потек бы. Я и так жалею, что заказал пончик...

Сморщив нос, Эстер принимается за свой пончик. Откушенный кусок оказался слишком большим, так что едва не застрял в горле. Девушка весело рассмеялась, когда ей удалось проглотить его. Феликс уставился на нее широко открытыми глазами. Он не смеется и кажется взволнованным. Поняв это, Эстер извиняется, и тут парень неожиданно улыбается.

— Не бойся, если пончик застрянет в горле, я сделаю тебе искусственное дыхание рот в рот.

Развязно-наглое замечание парня несказанно удивляет Эстер. Она не ожидала со стороны друга подобной выходки. Он на самом деле готов с ней целоваться? Или имел в виду действительно оказание помощи? Скорее всего, он не шутил; в первой помощи Феликс – спец, и сказал это на полном серьезе, без всякой задней мысли. Говоря, он даже не улыбнулся.

— Ну что, приступим к математике? – спрашивает Эстер, стараясь избежать неловкого момента.

— Отлично. Мне хотелось бы, чтобы ты выбрала тему.

— С чего начать?

— Складывать и вычитать ты умеешь, верно?

— Для этого есть калькулятор и пальцы, разве не так?

Когда Феликс услышал о пальцах, его чуть не хватил инфаркт. Он терпеть не может, когда люди считают на пальцах. Нет ничего более тупого и примитивного, чем это. Однако он сдерживается и ничего не говорит. Парень молча достает тетрадку по математике, кладет на колени и открывает на странице, отмеченной зеленой закладкой.

Эстер поняла, что ее шутка не развеселила Феликса. Он слишком серьезно воспринимает всё, что относится к учебе. Следующие полчаса проходят в такой же сдержанно-деловой обстановке – ни тебе шутки, ни анекдота, ни игры слов, ни подколов. Ни-че-го. Феликс – требовательный и строгий препод, а Эстер – ученица с веревкой на шее, которая потихоньку старается следовать заданному учителем ритму.

— Я устала, больше не могу, – обессиленно сознается Эстер, выпив еще одну чашку кофе с полуобезжиренным молоком.

— Как, уже? Да мы же ничуть не продвинулись вперед.

— Еще как продвинулись.

— С гулькин нос. У нас еще осталась куча тем.

— Всё! Отдых. Поговорим о чем-нибудь другом, где нет перемешанных между собой чисел и букв.

Феликс с некоторой досадой поправляет очки, закрывает тетрадь, аккуратно отметив место, где они остановились, и убирает ее в папку вместе с калькулятором.

— Может, поднимемся наверх, посмотрим книги или фильмы? – уже мягче спрашивает он.

— По-моему, отличная идея.

Выйдя из кафе, ребята поднимаются на эсклаторе на второй этаж. Здесь они на какое-то время отвлекаются от учебы, просматривая диски. Эстер делает упор на комедиях о любви, а Феликс рассказывает ей обо всех черно-белых фильмах, которые он посмотрел. Девушка удивляется, что кому-то из ее ровесников нравятся такие фильмы. Хотя чему тут удивляться – это же Феликс Нахера.

— А какой фильм для тебя самый любимый? – хочет знать Феликс.

— Ну-у... не знаю. Может “Мулен Руж”. Я видела его тысячу раз, и всегда плачу, когда Николь Кидман умирает.

— Ты, правда, из-за этого плачешь?

— Да. А ты не плачешь из-за фильма?

— Нет, не плачу.

— Никогда-никогда?

— Никогда. Я не помню, когда это было последний раз. Вероятно, в глубоком детстве.

— Надо же! Даже не верится.

— А для чего мне врать?

— Ты никогда не врешь?

Особенная полуулыбка Феликса дает ответ на вопрос Эстер. Девушка снова поражается тому, что говорит ей парень.

— Врать нужно уметь. Ложь это, своего рода, искусство. Иногда ложь настолько мастерски-утонченна, что интереснее самой правды. Мы все врем почти что каждый день.

— Вроде, врать не за чем.

— Я красивый?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты считаешь меня красивым парнем? Ответь, как думаешь.

— Ну-у...

— Скрывать правду, даже если ты не врешь, тоже большое вранье, – прерывает девушку Феликс, даже не давая ей ответить на заданный вопрос. – Эстер, ты считаешь меня красивым?

Девушка не знает, что ей ответить. Понятно, Феликс не красавец, но она не скажет ему “нет”, но и “да” сказать тоже не может.

— Я нахожу тебя интересным.

— Так ты очень вежливо называешь меня страшным.

— Нет! Это не так! Я не считаю тебя страшным, правда.

— Значит, я красивый. Одно из двух – или ты красивый или страшный. Эти прилагательные являются антонимами. Третьего не дано.

— Понимаешь...

Девушка опускает голову, не находя выхода из этого сложного положения. Что ей делать?! Что делать?! Она не хочет называть Феликса страшным, но ведь он не красавец. В доказательство того, что все каждый день врут, врать ему она тоже не станет, хотя ей и не хочется ранить его правдой. Черт! И как ее только угораздило угодить в этот лабиринт?

Когда Эстер снова поднимает взгляд, она видит ехидную ухмылку Феликса.

— Брось, Эстер. Тебе не нужно ничего мне отвечать. Я не хочу давить на тебя, – насмешливо говорит он, кладя на место диск с фильмом Чарли Чаплина. – Пойдем посмотрим книги?

Глава 48