Может быть, однажды

Быстрой волной накатывает паника, и Джессика останавливается, вдруг сообразив, что не знает, куда идти. Потом замечает огромную доску объявлений: «Информация для новых учеников».

– Давай подскажу, в какой тебе класс, – говорит он, подводя ее к доске. – Найди в списке название курса и рядом увидишь номер классной комнаты. Здесь три этажа, перед каждым номером класса ставят букву, получается что-то вроде 3Б или 2А. Ты быстро разберешься, Бэмби.

Она благодарно кивает.

– Почему ты зовешь меня Бэмби? – внезапно расхрабрившись, спрашивает она, хотя он уже отворачивается, собираясь уходить.

– Потому что ты симпатичная, у тебя огромные глаза и коленки дрожат. И еще потому, что я не знаю твоего настоящего имени.

«Что ж, – решает она. – Могло быть и хуже». Он считает ее симпатичной, и пусть не к этому она стремилась, но это лучше, чем услышать о себе «отвратительная», например.

– Джессика… то есть нет. Просто Джесс, – твердо произносит она.

Явно забавляясь, он ей подмигивает.

– Понятно, Просто Джесс. А я Просто Джо. Увидимся. Да, и вот что, Просто Джесс… Может, заглянешь до звонка в дамскую комнату? У тебя тушь по всему лицу размазалась, как будто ты плакала.

Джессика торопливо подносит руку к щеке, рот у нее открывается сам собой, и ей очень хочется провалиться сквозь землю. Или упасть замертво.

Джо со смехом качает головой в притворном осуждении и говорит:

– Не расстраивайся так, Бэмби, ты все равно симпатичная.

Глава 5

Я прижимаю коробку к груди и, пошатываясь, спускаюсь по лестнице. На последних ступеньках нога соскальзывает, и я неловко пересчитываю оставшиеся задом, сшибая стопки старых журналов, которые разлетаются разноцветными кипами пыльных страниц.

Едва переводя дух, я застываю на минуту, тяжело дышу и ощупываю себя в поисках переломов, а Майкл тем временем спешит ко мне. Его шаги грохочут где-то вдали.

– Джесс! Джесс! Что с тобой? Ты жива? – его голос назойливо звенит в ушах. – Скажи что-нибудь, ради бога!

Оттолкнув ногой журналы и одинокую корзину с клубками шерсти, я пытаюсь взять себя в руки. На ощупь пробираюсь вдоль стен на лестничной площадке, желая лишь убежать, спрятаться, остаться одной.

Но я не одна. Майкл внезапно оказывается рядом, хватает меня за плечи, разворачивает к себе. Глаза у него огромные, в них отражаются крайнее удивление и страх, его губы шевелятся, но слова до меня не долетают.

Я стряхиваю его руки и бегу дальше, вниз по лестнице, в коридор, где скольжу в одних чулках по паркету.

Я знаю этот дом, прекрасно знаю. Я жила здесь с самого рождения, изучила эти полы и стены до последнего скрипа, до последнего потайного шкафа, до затянутых паутиной углов. Я знаю здесь все, но на минуту замираю, не зная, куда бежать.

Кипящая энергия буквально пронизывает меня, наполняя тело и разум маниакальным желанием идти вперед и яростью.

На кухню, решаю я, и бросаюсь туда. На кухню, где стоит большой стол из сосны, из панорамного окна открывается великолепный вид, а на стенах развешаны старомодные, начищенные до блеска кастрюли и сковородки.

Я ставлю коробку на стол и, отступив на шаг, пристально ее разглядываю. Что, если она сейчас оживет, откроется и с песней расскажет, как поступить?

Прижимаю руку к груди – сердце колотится с такой силой, что я ощущаю его удары подушечками пальцев: выпусти меня, выпусти меня, выпусти меня, я сидело взаперти слишком долго, черт возьми…