Может быть, однажды

– До совершенства он не дотягивал, – с улыбкой отвечаю я. – Он просто… не знаю… у него были строгие нравственные ориентиры, полагаю. Приемные родители пытались сотворить из него свое подобие, но он не принял их правила игры. В нем было… слишком много сострадания. Так мне кажется.

– Верно, – грустно подхватывает Белинда. – Когда мы были маленькими, Джо посылали воровать в магазинах. Несколько раз он послушался, но потом вернул украденное, так его мучила совесть. Сыграл в Робин Гуда. А потом наотрез отказался воровать и дорого заплатил за ослушание.

Я видела шрамы на его теле и прекрасно понимаю, о чем говорит Белинда. Меня снова охватывает злость, но Белинда быстро поднимает мне настроение.

– Теперь это неважно. Хорошо, что ты не сказала Моне всей правды, Джесс. Это благородный поступок. Ты такая же, как Джо.

Звучит очень трогательно, я даже не знаю, что ответить, и посылаю Белинде воздушный поцелуй. А Майкл громко хохочет.

– Душещипательный разговор! – ахает он, не спуская глаз с дороги. – Свершилось чудо, и я тому свидетель! Так, ну кто составит список дорогих гостиниц? Хотя подозреваю, что для Моны в категорию «дорогих гостиниц» попадает и молодежный хостел.

Мы с Белиндой просматриваем список гостиниц на сайте booking.com, отбирая те, которые работали в 2004 году. К тому времени как Майкл доставляет нас к месту назначения, у нас готов список из трех отелей, и еще несколько мы оставляем про запас, на случай, если в первых трех не повезет. Я предлагаю разделиться и выбрать каждому по гостинице из списка – честно говоря, мне не помешает провести хотя бы полчаса в одиночестве.

Оставив «Фиат» на стоянке возле нашего далеко не шикарного отеля, мы расходимся в разные стороны. В «Шелбурне» с поисками мне не везет. Мраморные колонны и люстры в вестибюле производят потрясающее впечатление, сотрудники очень вежливые и стараются помочь, однако ни один не помнит, что происходило здесь так давно.

С Белиндой я встречаюсь по пути к другому фешенебельному отелю, в котором ей тоже ничего узнать не удалось. Удовольствия от посещения роскошных залов она не получила, в таких местах ей всегда кажется, что следует отвечать исключительно «Да, мэм» и «Сию минуту, мэм» и подавать канапе.

К третьему отелю из списка мы идем вместе, чтобы отыскать Майкла и заодно убедиться, не забыл ли он о цели визита и не отправился ли прямиком в бар.

– Майкл не такой, – говорю я, когда мы поднимаемся по ступенькам к «Гранд отелю». – Он очень добросовестный.

Вестибюль отеля действительно грандиозный, все уголки и ниши уставлены экзотическими растениями и пальмами в горшках, чистый, охлажденный кондиционерами воздух нежно веет в лицо. Белинда замечает стрелку, указывающую на коктейль-бар, и как только мы входим туда через дверь с витражными стеклами, я слышу смех Майкла.

Кузен сидит на высоком табурете с обитой бархатом спинкой у барной стойки в форме подковы и держит бокал с напитком, подозрительно напоминающем мохито. Он болтает, да нет, флиртует с дамой гораздо старше его, которая смешивает и разливает напитки. За столами расположились еще несколько клиентов, однако вниманием дамы безраздельно завладел Майкл.

Проигнорировав взгляд Белинды, в котором явно читается «Что я тебе говорила?!», я подхожу к Майклу. Сказать по правде, мохито мне сейчас совсем не помешает. Двоюродный братец раскатисто смеется, когда мы с Белиндой усаживаемся по обе стороны от него.

– Мне то же, что у него! – говорю я. Интересно, заметит ли кто-нибудь цитату из «Когда Гарри встретил Салли»?

– Ох, это же один из моих самых любимых фильмов! – восклицает дама за стойкой, прижимая к необъятной груди кухонное полотенце. – Особенно те кадры, в самом конце, когда он говорит ей на новогодней вечеринке, что любит крошечную морщинку у нее на переносице, помните? Каждый раз смотрю и плачу!

Бернадетта, так зовут даму за стойкой, судя по табличке с именем на груди, разменяла шестой десяток, но не потеряла девичьей веселости. Волосы она красит в черный цвет и укладывает в огромный узел на затылке, а глаза подводит черным карандашом, идеальными стрелками добиваясь эффектного взгляда. Вероятно, в молодости она немало времени проводила на вечеринках, да и сейчас по части развлечений меня переплюнет.

Похлопав Майкла по руке, она уходит, собирая по пути все необходимое для мохито.

– Ну, как делишки? – спрашиваю я, барабаня пальцами по барной стойке в притворном гневе. – Уработался, бедняга?

– Или решил надраться? – интересуется Белинда.

Майкл переводит взгляд с Белинды на меня и обратно с невероятно высокомерным выражением лица.

– Можно работать в поте лица и одновременно надираться, – серьезно отвечает он. – Это лишь вопрос многозадачности, которой представители моего поколения овладели, отыскивая в Гугле ответы на вопросы, которые задают на викторинах в пабах. Послушайте, дорогие мамочки, не позволите ли вы мне пару слов сказать, прежде чем отправите спать без ужина?

Белинда тычет его пальцем в ребро, и Майкл продолжает: