Может быть, он?

Всё врут женские журналы, что женщине нужно время, привязанность, безопасность. Чёртова пуританская пропаганда, проспонсированная мужиками и за столетия въевшаяся в умы, чтобы баба и не думала ни о каких удовольствиях, только о доме, семье, детях. Месячные — стыдно, роды — грязно, девственность — важно, секс — грех, а браки и вообще свершаются где-то на небесах. С некоторых пор я преданно верю только в науку. Оперирующую гормонами, электромагнитными импульсами и цифрам. Науку циничную и страстную одновременно. Прямо как я.

Но я отвлеклась: что поцелуй животворящий делает после трёх месяцев воздержания-то.

— Так, чтобы ты понимал, кто есть кто, — начала я разъяснительную беседу для Миро̀ у входа в подъезд. — Гарик — хозяин квартиры. Машина, кстати, тоже его, если вдруг ты подумал, что я могу себе её позволить. Не могу. Далее, мы с Ветой — его жильцы. Но мы друзья, — уточнила я.

— Он друг твоего старшего брата Вадима, — повторил за мной Миро̀, намекая, что всё усвоил и до сих пор не испугался.

— И он обязательно будет шутить про моего бывшего, — нажала я кнопку вызова лифта. — Скорее всего, зло, обидно, даже жестоко. Защищать меня не надо: такой у нас ритуал.

— Я что-нибудь должен знать про твоего бывшего? — слегка приподнял Миро̀ бровь, когда в кабине я нажала кнопку последнего этажа. Да, квартира у Гарика тоже была дорогая, которую я не смогла бы себе позволить, не сдай её нам Игорь «Гарик» Ротман.

— Пожалуй, больше, чем все остальные. Это не даст тебе особого преимущества, но для меня важно, чтобы ты знал. В общем, я такая дура, что прожила с ним полгода и даже не заглянула в паспорт. У нас всё было хорошо, и как в Простоквашино, просто замечательно, но в итоге он оказался женат и даже не думал разводиться. Отправлял жене деньги, которые я, блин, зарабатывала, пока сам не мог устроиться. И… тадам! — подняла я палец. — Вот об этом никто не знает. И не должен знать. Ни Вета, ни Гарик, ни мои родители, ни Вадим. Посвящён в мою страшную, постыдную тайну будешь только ты, — набрала я воздуха в грудь. — В общем, я взяла для него кредит. На своё имя. Он, конечно, обещал платить. И платил какое-то время, пока мы были вместе. Но когда я выставила его с вещами, кредит, как общая кошка, остался мне.

— Большой? — спросил он коротко.

— Понятие относительное. Но, скажу честно, платить его нелегко, — вздохнула я.

— Поэтому ты искала работу?

— Нет. Работа у меня есть. Просто там тоже возникли неожиданные трудности, с которыми я пока в процессе. Если не разрулю, вот тогда будет жопа. Что-то я разболталась, — выйдя из лифта, остановилась я у двери. Выдохнула. — Ну, пошли!

Гарик, это Миро̀. Миро̀, это Гарик. Процесс знакомства вышел коротким.

Гарик, и так обычно настроенный к гостям агрессивно, выехал как бидон серной кислоты на колёсиках: одно неосторожное движение и — кишки по стенам. Ещё эта стрижка воинствующего скинхеда, к которой я никак не могла привыкнуть.

Сначала он настороженно нахмурился, потом удивился, а потом вдруг протянул Миро̀ руку.

— Что это было? — спросила я Вету на кухне, пока Мирослав в ванной мыл руки.

— Ну, он видел, как вы целовались у машины, поэтому его первая реакция была предсказуемой. А вот что случилось потом, — она пожала плечами. — Они знакомы?

— Не похоже, — развела я руками, давая понять, что сама ничего не понимаю. Ротман что-то задумал?

Но пришёл Мир, и Виолетта полезла в пакеты.

— Что сегодня было на курсах? Что-то вкусненькое? — спросила она.

— Кому как. Начали кухни народов мира. Сегодня была вьетнамская, — ответила я.

— Фо бо? — тут же спросил подъехавший Гарик, засунув нос в открытый Ветой контейнер.

— Лапша в супе, конечно, раскисла, пока я его везла, — констатировала я. — Поэтому есть фо бо буду я. А вот эти рулетики из рисовой бумаги…

— Нэмы, — подсказал Гарик.

— Нэмы, — смерила я взглядом всезнайку.

— Точнее, нэм ран, это же жареные нэмы, — тут же добавил он и поднял руки сдаваясь.

— Можно выложить на блюдо, — выразительно прошипела я сквозь зубы. — Ну а эту хрень… — открыла контейнер с банановым пирогом. Он в изначальном-то виде выглядел не очень, а теперь белёсые куски ещё и слиплись.

— Этим караваем только ворота подпирать? — улыбнулся Мир, грея задницей подоконник.

Не, они сговорились! Посмотрела я на Вету и закрыла контейнер:

— К чаю пойдёт.

— А есть-то мы что будем? — спросила она.

— Китайку, Вета, китайку. Надеюсь, я не зря заезжала в «Вилки-Палки», против китайской еды никто не возражает?

— Если только Миро̀, — проехал мимо него Гарик, чуть не отдавив ноги. — А у меня даже есть именные палочки, — дёрнул он ящик стола, где хранились столовые приборы.

— С Миро̀ мы обсудили, — подмигнула я, поставив на кухонный стол пакет. — Пиво?

— Не-е-е, — открывала горячие контейнеры Виолетта, чтобы выставить на стол в столовой. — Я женщина необразованная, что подо что пьют, не знаю, я хочу вина.

— Белого? Красного? — остановилась я у холодильника.

— Белого.