Может быть, он?

— Девушка! Простите, девушка. Скажите, а можно узнать все ли пассажиры на борту?

— Секундочку, я уточню. — Она скрылась она за дверями «служебного входа».

И, может, вид у Мирослава был слишком несчастный, а, может, она просто была хорошим человеком.

— Конечно, это информация только для служебного пользования, — сказала девушка в форме вполголоса, когда вернулась. — Но так уж и быть. Нет, один пассажир зарегистрировался, но не полетел.

— Девушка? — прикусил Мирослав губу, кажется, слишком сильно.

— Да, — кивнула она.

— Спасибо! — крикнул он уже на ходу.

— У вас кровь! — крикнула она вслед.

— Да чёрт с ней! — вытер он кровящую губу на бегу.

И сначала рванул к машине, а потом резко остановился и снова повернул к входу в аэропорт.

На ходу сразу снял и достал всё, что мог. И в этот раз рамка металлоискателя даже не пискнула, а женщина-контролёр улыбнулась. Чёрт его знает, как ему удалось войти в дверь «служебный вход», наверное, в комбинезоне его приняли за рабочего. Но он вошёл и побежал в старое здание по переходу, по лестницам вверх со всех сил, словно ещё мог куда-нибудь опоздать.

Мирослав вломился в дверь, что прошлый раз Кристина открыла пилкой для ногтей и… чуть не сбил девушку всей его жизни с ног.

— Миро̀, — опешила она.

— Скорее то, что от него осталось, — прижал он её к себе, — без тебя. Ты не улетела?

Она покачала головой.

— Не смогла, — ткнулась она в его грудь. — Я не могу без тебя. Не хочу.

И расплакалась.

— Мы слетаем в Гонконг вместе. Мы обязательно куда-нибудь слетаем. Мы будем летать так часто, как только захочешь. Везде. Просто так. Будем садиться в самолёт, выходить, идти в транзитную зону и лететь дальше, — говорил Мир, гладя её по спине, пока она плакала. Говорил, чтобы не молчать. Говорил, пока она не засмеялась.

— Как её зовут? — подняла она лицо.

— Что? — не понял Мир. А потом понял. Потрогал губу. — Ты об этом?

— Угу.

— А на что похоже?

— На крокодильи зубы.

Теперь засмеялся Мир.

— Господи, как я тебя люблю, — качал он головой, глядя на неё и не веря своим глазам, что она здесь, рядом. — Как же я устал без тебя. Поехали домой.

— Да, — кинула она. И даже не спросила куда.

Просто взяла его за руку. Словно куда бы он её ни вёл, там и был дом. И остальное уже неважно.

— Я знаю, кто слил «Органико» информацию про «Экос», — на ходу полезла она в карман и протянул Мирославу ключ от сейфа. — Твой отец.

— Значит, это правда, — Мир поставил на пол её чемодан, чтобы засунуть цепь и плоский ключ в карман. — Они встречались с Верещагиным в Праге.

— Как ты узнал?

— Мама водила его секретаршу в мужской стриптиз-клуб и там выпытала. А ты?

— Видела чеки за ужин в ресторане, что он оплатил и на которых расписался.

— Ты за рулём? — уставилась Крис на ключи в его руках, когда они подошли к машине.

— Наверное, будь у меня под рукой самолёт, я бы сел и за штурвал самолёта, и неважно умел бы я им управлять. Но если вдруг ты подумала, что я могу себе её позволить, не могу. Это мамина машина, — улыбнулся он.

— Я подумала: даже если бы ты не умел водить машину, я бы всё равно с тобой поехала, — бесстрашно открыла она дверь.

Так много хотелось ей сказать, но слова не шли на ум и словно были лишними.

Он включил их любимое радио. Крис взяла его за руку… и заснула в машине. Глубоко и безмятежно, словно и правда вернулась домой после долгой и трудной дороги.

Он занёс её в дом на руках, но она так крепко спала, что даже не проснулась.

— Бедная девочка. Настрадалась, — укрыла её мама одеялом. Покачала головой и повернулась к Мирославу. — Пойду готовить ужин, — скала она тихо. — Думаю, она проснётся голодной.

Мир принял душ, переоделся и, сидя у кровати, не спеша перечитал письмо.

Потом чиркнул зажигалкой и сжёг его дотла. Она просила прощения, извинялась, объясняла — всё это было ни к чему. И Мир не хотел, чтобы это полное боли и отчаяния письмо когда-то напомнило ей эти трудные дни. Пусть их сохранит память, а не беспощадная бумага. Сохранит, сотрёт, или запомнит так, как ей будет нужно.

Мир просидел у кровати до вечера, глядя, как Крис спит.

Уже стемнело, когда, не открывая глаз, она вдруг сказала:

— Ты слышал, что секс продлевает жизнь?

— И? — усмехнулся Мир.

— И-иди сюда, я умираю, — протянула она ему руку.

Мама была права: она проснулась голодной. Очень голодной.

Глава 37

Миро̀.

Я уткнулась носом в его шею, обняла, вдохнула его запах. И передумала открывать глаза.

Я сказала ему, что не смогла улететь. Но на самом деле я даже не собиралась.

Наверное, со стороны это выглядело как лёгкое помешательство: собрать вещи, всем сказать, что я лечу в командировку и в нужное время явиться в аэропорт, зная, что всё равно никуда не полечу. Но я так любила эту суету, сборы, перелёты, что, наверное, просто не могла отказать себе в удовольствии.

В здание аэропорта я заявилась в шикарном белом брючном костюме, как и подобает пассажирам бизнес-класса. И Пряник, что ждал меня у входа, потерял дар речи.