Может быть, позже....

Итак, кто мог знать Маняшу достаточно хорошо, чтобы иметь представление о месте ее проживания? Друзья и коллеги, те, кто с ней чаще общается. Других адвокатов Дмитрий знал не слишком хорошо, чтобы болтать с ними за жизнь. Друзей Маняши он не знал вообще. Оставался последний вариант: клиенты или следователи. Клиенты, понятное дело, отпадают. Значит, следователи и только они.

Рудаков постучал задумчиво карандашом по столу.

В следственном управлении у него работал хороший друг – Костик Архипов, двадцатидевятилетний розовощекий увалень, вечно лохматый и ввиду отсутствия женского надзора не обихоженный. Периодические походы в баню и на другие культурные мероприятия с горюче-смазочными изделиями винно-водочной промышленности заметно сблизили когда-то их с Рудаковым. Вот и настало время испытать эту дружбу в действии. Если он сам не знает никаких координат Маняши, то наверняка сможет спросить у других следаков. Хотя бы номер телефона. А там прозвониться по справочной якобы для оперативных надобностей – без проблем.

Дмитрий взял мобильник, набрал две цифры и все сбросил. Нет, такие вещи заочно не решаются. Лучше поговорить с Архиповым самому.

Костик трындел по телефону. Заметив Рудакова, он кивнул ему и глазами указал на стул рядом. Но Дмитрий вместо того, чтобы развалиться на сиденье и расслабиться, как всегда делал раньше, подошел к столу Архипова, оперся на него руками и проникновенно посмотрел другу в глаза, с улыбкой наблюдая за его хаотичными движениями. Костик же то хватал ручку, чтобы что-нибудь записать, то стучал ею по столу, то вообще швырял ее в сторону и начинал рыться в бумагах. Наконец, он бросил трубку и облегченно вздохнул:

– Фу-у, отмазался!

– Начальство?

– Да-а! – отмахнулся Архипов недовольно. – Бурную деятельность им подавай, а зачем? Древние римляне что говорили? Тише едешь – дальше будешь. Ты как считаешь?

– Согласен.

Костик задумчиво рассматривал некоторое время друга и спросил, наконец:

– Ну, говори, дядя Дима. Чего твоя душенька желает?

Рудаков тихо засмеялся:

– Дядя Костя, не заметил ли ты в окрестностях твоего кабинета молодую и красивую девушку по имени Маша?

– А-а, так тебе ее телефон? – догадался Архипов. – Только не говори, что по делу будешь звонить!

– Буду, – пообещал Дмитрий серьезно. – Еще как буду. Так что с телефоном?

– Ну, смотри, не обижай девчонку, а то я тебе! – Костик погрозил ему пальцем и достал из-под стекла на столе визитку.

«Быстрицкая Мария Александровна. Адвокат. Рабочий телефон… Домашний телефон…», прочитал Рудаков и подмигнул Архипову:

– За мной должок, Архипыч!

Костик достал из ящика пол-литровую стеклянную кружку, из которой обычно хлебал чай, и выставил ее на стол:

– Наливай!

– Позже, дядя Костя. Чуток погоди, ладно? – Рудаков думал сейчас совсем о другом – о том, как он сейчас забежит в свой кабинет и засядет за телефон, чтобы допытаться в справочной или паспортном столе, где же все-таки проживает адвокат Быстрицкая М.А. с вышеуказанными номерами рабочего и домашнего телефонов.

В заначке денег было не ахти. Аванс ожидался не скоро. Но это была не причина нарушить слово и отменить только что назначенное свидание. Первое свидание. Да еще по такому поводу. Поэтому, покончив с выяснением адреса и немного поразмыслив, Рудаков зашел в кабинет Рината и, постаравшись поймать его взгляд, по-собачьи преданно воззрился на Кайсарова. Зная по опыту, что Дмитрий пришел брать в долг, Ринат вздохнул и выложил перед ним стольник. Дмитрий продолжал стоять. Ринат удивленно поднял брови, но выложил вторую сотню. Дмитрий не пошевелился. Такое было впервые за всю историю их многолетней дружбы-службы. Значит, что-то случилось, что-то экстренное настолько, что Рудакову действительно нужны были деньги. Вряд ли здесь можно было обойтись третьей сотней.

Озадаченный Ринат отпер сейф, покопался в одном из дальних углов и вынул сотню европейских денег – часть своего неприкосновенного запаса на случай наводнения, землетрясения и пожара.

Рудаков удовлетворенно кивнул, благодарно пожал ему руку, сгреб со стола деньги и исчез так же быстро, как и появился. Ему надо было теперь успеть организовать вечер для виновницы торжества.

Марья долго смотрела в одну точку, задумавшись, не шутка ли это? Может, она слишком серьезно восприняла их разговор? Впрочем, об этом она подумает потом. Сейчас минутная стрелка уже близилась к двенадцати, а часовая плотно засела в районе цифры семь. И нервная дрожь пробежала по всему телу. Такого не было с Быстрицкой раньше, даже когда она впервые выступала в суде. Странное волнение заставляло сердце биться вдвое быстрее, а сама она еле сдерживалась, чтобы не забегать по квартире, ломая руки и кусая губы.