Может быть

Отец и, по совместительству, дед, пришел с работы поздно. В отличие от своей жены, он, конечно, знал, что за недомогание испытывала падчерица последние девять месяцев, но виду не подавал, надеясь на то, что проблема решиться как-нибудь сама, рассосется, может быть. Видимо, он слишком давно читал учебники биологии, потому что Гришка не только не рассосался, но еще и умудрился вполне благополучно родиться. Особой радости новоявленный папаша и, по совместительству, дед, от этого, понятное дело, не испытывал. В отличие от своих женщин, он боялся не только порицания общественности, но и самой настоящей тюрьмы, которая ему «светила» за совращение несовершеннолетних. Естественно, ни о каком мирном решении проблемы не могло быть даже речи. Покричав на растерянных женщин (чтобы знали, кто в доме хозяин), велел приготовить все необходимое (что именно – не уточнил), чтобы раз и навсегда избавиться от проблемы (от какой – и так всем было понятно).

Мать Галины, засуетившись, кинулась убирать в комнате. Галина, обессилевшая после родов, продолжала лежать на залитой кровью кровати. Она заранее была согласна со всем, что скажет ее любимый. Так зачем же волноваться?

Когда в комнате был наведен относительный порядок, полы отмыты, кровавая вода слита в унитаз, а постельное белье сменено, отец семейства решил приступить к самому главному и ответственному шагу – избавлению от решающего доказательства его преступления, от Гришки то есть (мать Галины в этом месте довольно громко ойкнула, но тут же замолчала под суровым окриком мужа). Для начала младенца было решено задушить. На его маленькую остроносую мордочку была положена подушка, которую «счастливый» отец придерживал ровно 5 минут, сверяясь с ходом висящих на стене огромных часов. Новоявленные мать и бабушка, в свою очередь, благоговейно застыли, ожидая окончания «процедуры». Маленький Гришка, не понимая, отчего так жестоки самые близкие для него люди – мама с лучистыми глазами и густой копной соломенных волос и отец – черноволосый красавец почти двухметрового роста – дернулся. Все это было слишком сложно, особенно если ты только что родившийся на этот свет младенец. Раздумывать над ситуацией Гришка не стал, а все свои небольшие, в общем-то, силенки бросил на то, чтобы остаться в живых. Наверное, поэтому, когда с его маленького личика наконец сняли подушку, Гришка, вздрогнув, вздохнул и быстро-быстро принялся дышать. Жаль только, что этому обстоятельству никто не обрадовался.

– Рожденный утонуть, не может задохнуться, – мрачно пошутил отец и понес маленького Гришку, еще не успевшего прийти в себя после первого потрясения, в ванну. Налил в большой таз воды. Для чего-то попробовал температуру. А потом взял, да и опустил туда еще не пришедшего в себя младенца. Едва расправившимися легкими, которые только-только научились дышать, маленький Гришка пытался вдохнуть, но кругом была только вода. Да и срок, который его заботливый отец установил на этот раз – десять минут – был слишком велик, чтобы можно было выжить. Маленькая Гришкина душа, так и не понявшая, за что ее предали самые близкие, самые родные ему люди, отправилась в Чистилище, где всегда светло, тепло и сухо. Где ангелы добры, а мир – справедлив, но где, в отличие от Рая, уже практически нет оптимизма.

Гришка, погруженный в себя, проходил долгую адаптацию, участь снова доверять людям и совершенно не желал ничего знать о той, которая так не хотела давать ему жизнь. Его не интересовало ни то, что всего через пару дней после него, Галина умерла от открывшегося кровотечения, ни то, как пришедшие ангелы смерти забирали ее, ни то, как чаша весов ее души склонилась в сторону Ада. Не поинтересовался он и у Витьки о том, не встречал ли тот в Аду Галину. А уж о судьбе отца ему и подавно ничего не было известно. Первый принцип, который царил в Чистилище, гласил: чтобы душа смогла адаптироваться после неудачного рождения, воспоминания должны потерять свою актуальность, а для этого ее (душу) нужно от этих самых воспоминаний максимально полно изолировать. Поэтому любая информация о бывшей семье в Чистилище тщательно блокировалась. Да оно и к лучшему, как показывала практика.

Глава 4. Жертва неизвестного бога