Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

О, Боже! Черешня! Такой маленький! Совсем-совсем кроха. Тепло разливается по всей моей скользкой душонке. – Я ещё успеваю сделать аборт? – всё моё счастье трескается как тонкое стекло. Тепло превращается в ледяной холод.

– Успеваете, – кивает доктор. – Могу записать вас прямо сейчас, и врач назначит вам день. – Да, спасибо, – кивает Холи. Встаёт, вытирает живот от липкого геля. Пытаюсь сказать хоть что-то, но из горла вылетает лишь горячий воздух. – Доктор Керр – настоящий профессионал, – расхваливает нам хирурга врач. – Она выпускница «Лиги плюща». – Да! Нам наплевать! Не надо нас никуда записывать. Всего хорошего! – выдыхаю я наконец, хватаю рыжую за руку и тащу её вниз. Она молчит. – У тебя с головой всё нормально? – тяжело дышу, блокирую двери в машине. – Да, – кивает она. – Об аборте и речи быть не может! – завожу мотор. – Шеннон, нам придётся. – Придётся? Почему? Кто нас заставит? – смотрю на неё. – Никто, – качает головой. – Я не хочу детей. Я боюсь. Мне это не нужно. Я буду толстая, с отвисшей кожей и ты точно слиняешь к другой. – Ничего более глупого я не слышал, – еду по узкой улице, прилегающей к клинике. – Шеннон, я сделаю аборт! Хочешь ты того или нет. Я не хочу детей. Я боюсь. Я не готова. Я не хочу бояться, – качает головой. – Сделай аборт, и я точно слиняю от тебя! – киваю. – Ты не поступишь так со мной! – повышает голос. – Ты же можешь поступить так со мной и нашим ребёнком! Хочешь делать аборт – делай! Только прямо сейчас ты выходишь из этой машины, и больше никогда в жизни мы не увидимся! – Не смей так говорить! Не смей отпускать меня! – во взгляде ярость тысячи львиц. – Тогда не говори глупостей! – рявкаю. Она вздрагивает, вжимается в кресло, замолкает. Всю дорогу до Нортриджа она сердито сопит в свои маленькие ноздри. – Ты молчишь почти час. Это нужно куда-то записать. – Я сделаю аборт! – отрезает она. Резко торможу. – Выходи, – нажимаю кнопку разблокировки замков, тянусь через неё, открываю дверь. – Нет! – складывает руки на груди. – Значит, забудь про аборт! – Нет, я его сделаю! – не смотрит на меня. – Тогда вали ко всем чертям! – спокойно отвечаю. Она с психом отстёгивает ремень. В моём горле застревает комок.

О, Господи! Неужели ты сделаешь это? Нет! Не смей уходить! Я не знаю, как верну тебя! И совершенно не знаю, как буду прощать аборт!

– Отлично! Ну и свалю! – Ну и вали! – рычу. Она спрыгивает с высокого порожка моего внедорожника, отходит немного назад и останавливается. – Сука! Сука! Сука! – ору. Со всей силы давлю на газ и она скрывается в пыли обочины.

Какая же ты сука, Холи! Какая же ты невыносимая! Я ненавижу тебя! Я больше никогда не хочу тебя видеть! Нет! Стоп! Это мой ребёнок! Быстро разворачиваюсь, еду обратно, она тихонько идёт по обочине. Пытается поймать машину. Торможу возле неё. – Садись! – приказываю, открывая дверь.

– Нет! – ворчит она. – Быстро села в машину! – рычу. Она громко фыркает и отворачивается. – Холи! – тяну я. – Но я всё равно сделаю аборт! – высокомерно сообщает мне. – Делай, что хочешь, – выдыхаю. Решаю схитрить. Она чуть улыбается и забирается на переднее сиденье. Я снова блокирую замки. Жду пока она пристегнётся, натягиваю ремень до предела, прижимаю её своим телом к креслу.

– А теперь послушай меня! Ты не посмеешь сделать аборт! Не посмеешь, потому что это и мой ребёнок тоже! Ты не имеешь права решать его судьбу в одиночку. И я сделаю всё, чтобы ты не избавилась от нашего малыша. Я запру тебя в комнате, и ты пропустишь срок, когда аборт ещё можно будет сделать, я буду судиться с тобой! Я сделаю всё, но ты родишь мне нашего ребёнка. А после сможешь свалить на все четыре стороны. Мне нужен этот малыш! Я хочу его! Ты не лишишь меня счастья! – заканчиваю. Она медленно моргает и из её глаз катятся скупые, но настоящие слезы. Целых две! По каждой на глаз! Ого!

– Я люблю тебя! – шепчет, крепко обнимая за шею. – Я боюсь. – Мы вместе, кексик! Мы справимся со всеми сложностями. Я ни за что тебя не брошу! – целую её в макушку. – Даже когда на моих коленях будет лежать бутерброд из отвисшего живота и груди? – в глазах задор. – Даже тогда! – улыбаюсь. Она снова обнимает меня. – Правда для начала мне срочно нужно будет ослепнуть, – смеюсь. – Так, мы, что? Действительно сделаем это? – смотрит на меня. – А почему нет? – жму плечами. – Ты, я и наш рыжий кудрявый малыш!

Я слышал, есть такие женщины, которые во время беременности сходят с ума. Оказалось, что моя – такая. Просто какая-то шизофреничка укусила мою Холи. Нет, конечно, она бывает нормальной. И она нормальная большую часть времени, но временами она превращается в одержимую девку.