Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

– Холи! – зову. Шуршание в стороне. Поворачиваюсь. Два жёлтых глаза пристально смотрят на меня. – Эй, привет, дружище! – подхожу к клетке, опускаю задницу на асфальт. – А ты всё не спишь? Охраняешь? Охраняй моих любимых, – просовываю ладони через сетку, глажу огромную морду мастиффа. Он зевает, демонстрируя мне зубастую пасть. Он, словно, акула. А я чертов бесстрашный пьяный ублюдок! Арес ложится на брюхо, укладывает морду на сложенные друг на друга лапы. – Эй! Ну только не засыпай! – тереблю толстую кожу на загривке. – Наконец-то тебя не заставляют драться, да, дружок? Ты уже старый совсем, наверное. По твоим меркам тебе сколько? Лет сорок? А может ты на пороге середины века, как и я? – Ему сорок пять. Он младше тебя на год, – Холи проводит ладонью по моей голове. Смотрю на неё, рыжая Беатрис на её руках. Она открывает загон и пускает кошку туда. – Эй! Он убьёт её! – вскакиваю. – Тшш, – грозит мне пальцем Холи. – Она его ужин. – Ты сошла с ума? Забери её! – ору. Наблюдаю, как кошка устраивается на рёбрах пса, пару раз проводит своим шершавым языком по его жёсткой шерсти и закрывает глаза. – Успокойся, они друзья! – улыбается Холи. – Ну ты и дура! – фыркаю, встаю, семеню в дом. – Клюква? – разглядываю рождественский венок на двери. – Клюква, – кивает она. – Ты же знаешь, я ненавижу омелу! – В этом же дух Рождества! – щурюсь. – Шеннон, для меня клюква, тоже в духе, – толкает меня в дом. – Бла, бла, бла! – закатываю глаза. – Орландо спит? – Орландо и мама у Констанс, завтра утром они поедут в Палос Вердес, кататься на пони. – О! Пони? Хол, не хочешь с ними? – улыбаюсь. – Заткнись! Ненавижу этих вонючих недолошадей! До сих пор чувствую боль от укуса, – она бессознательно потирает правую руку. – Трусиха! – прыскаю. – А ты, похоже пьян, – пронзительно смотрит на меня. – Уже нет, – качаю головой. – Эй! Ты же теперь пьёшь! Идём, выпьем в честь праздника, – зову её. Она жмёт плечами, молча приглашает меня в кухню. Включает над барной стойкой свет. Он мягкий красно-оранжевый. – Всё время хотел похвалить тебя, – начинаю. – Что? – брови взлетают вверх. – Похвалить? Ты точно пьян, – улыбается. – Или слушай или закрой рот и слушай. А то я передумаю. – И я буду ходить без похвалы? – наигранно расстраивается она. – Рот, О’Доннелл! – повышаю голос. – Что «рот»? – сводит брови. – Закрой и слушай! – рявкаю. Она кивает, наливает мне арманьяк, помнит, что я люблю, а себе белого вина. – Хотел сказать, что у тебя очень уютно. Семейно так, по-домашнему. Если бы я не знал, смело сказал бы, что тут живёт целая семья, а не одинокая молодая женщина. С праздником, – бью своим фужером о её бокал и делаю большой глоток. В её глазах грусть. Она тоже делает несколько глотков. – Я не одинока, Шеннон! Не говори так, – качает головой. – И у меня целая семья. Мой сын, который теперь постоянно бывает у меня, наши мамы очень часто приезжают, и, наконец, ты. Хоть и делаешь вид, что тебе неприятно находиться в этом доме, но я знаю, ты хочешь провести со мной лишнюю минутку. Только признаться боишься. – Ничего я не боюсь! – фыркаю, наливаю себе ещё. – Ну так признайся! – смотрит на меня. – Не буду! – показываю ей язык. – Не хочу я проводить с тобой лишние минутки, – передразниваю её. – Дурак! – прыскает Холи. – Эй! Следи за языком! Не называй меня так! – грожу ей. И слышу, что язык мой удачно цепляется за все зубы, замедляя мою речь. – А как тебя называть? Маленький мальчик? – Закрой рот! – прошу её. – Несмышлёныш? – Холи, замолчи! – глотком допиваю арманьяк, встаю. На ногах держусь очень неуверенно. Подхожу к ней. В её глазах страх, как тогда. Такой, от которого я сходил с ума. – Ты столько всего натворила, так облажалась, так разочаровала меня, – качаю головой. – Прости меня, – встаёт, пристально смотрит мне в глаза. Наши лица так близки друг к другу. Провожу ладонями по её плечам, опускаюсь на грудь, талию, бёдра. Утыкаюсь носом в её волосы. – Я по-прежнему схожу с ума от твоего запаха, а ведь я ненавидел его всё то время, пока тебя не было. И тебя ненавидел, может, ненавижу и сейчас, – жму плечами. – Ты так провинилась… – Что мне сделать? – отстраняется она. – Терпеть, – шепчу ей на ухо. – Терпеть? – слишком много удивления в голосе. – Да, Холи. Терпеть. Пойдем, – тяну её за собой в спальню.

====== Часть 86. Свист порки ======