Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

– Проходи, – пропускаю её вперёд себя. – Вставай на подоконник. На колени. – Мне снять одежду? – становится на колени, смотрит в окно. – Не нужно, – качаю головой. – Ты понимаешь, что я хочу сделать? – смотрю на её силуэт, выделяющийся на светлом фоне большого окна. У меня немного трясутся руки. – Догадываюсь, – и голос её дрожит. – На тумбочке лежит маечка Орландо. Скатай её в валик, и дай мне. Я сожму её зубами, чтобы не кричать. – Нет. Я хочу причинить тебе боль. И я хочу слышать, что тебе больно! – снимаю майку, сворачиваю её, кладу на одну из полок в шкафу. – Я не напугаю тебя? – смотрит на меня через плечо. – За меня переживаешь? – прыскаю. – Это тебе стоит бояться. – Я вытерплю. Если это нужно тебе, я вытерплю, – кивает, упирается лбом в стекло. – Возможно, это нужно нам обоим, – тяжело выдыхаю я, вытаскиваю тяжёлый, толстый, кожаный ремень из петель пояса своих джинсов. – Тебе будет больно, надеюсь. – Я вытерплю, клянусь. Я не попрошу тебя остановиться, – опускает голову, крепко сжимает ладонями ручку на раме. – Ты готова? – разрабатываю ладони. – Пожалуйста, не тяни! – выпаливает она, и я широко размахиваясь, опускаю ремень на рёбра по правой стороне. Она вздрагивает, но не издает, ни единого звука. Почему она молчит? Левая сторона тоже получает порцию из трёх ударов. И она всё ещё молчит. Что-то во мне щёлкает и я осыпаю её быстрыми, короткими ударами. Из-за свиста ремня еле улавливаю её тихие стоны, замечаю, что она всё-таки кусает своё левое плечо. Останавливаюсь только когда на розовой маечке проступает тонкая красная полоска. Утираю лицо, оно мокрое не от пота, от слёз. Какое-то всепоглощающее успокоение, расслабление вперемешку с животным желанием. Это интимно. Причинение боли это так интимно… – Иди ко мне! – тяну её на себя. Она утыкается мне в шею, крепко прижимается, плачет навзрыд. – Ну всё, всё, прости мня, – глажу её по голове, распутываю пальцем влажные пряди, вытираю слёзы со своего лица. – Это ты прости меня, – отстраняется, всхлипывает. – Я люблю тебя, Шеннон! Я люблю вас! – Прощаю. Простил! – улыбаюсь ей, целую горячие, нежные губы. – А ты, Шеннон? Мы были вместе почти два года, и ты ни разу не сказал мне того же. Ты хоть секунду любил меня? Жалкую секунду из всех тех лет? – смотрит в мои глаза. На долю секунды все мышцы каменеют. Тысячи мыслей проносятся в моей голове. Может, сейчас стоит признаться? – Любил. Конечно, любил тебя, Холи! Чуть ли не с самой первой встречи, – качаю головой. – Так почему молчал? – в глазах столько непонимания. – Чёрт! Ты же знаешь себя! Если бы ты наверняка знала об этом, ты бы сделала меня своей ручной собачкой! – я слишком пьян. Больше ничто не объясняет мою откровенность. – И ты решил сделать собачку из меня? – наигранно обижается. – Перестань! Ты никогда не была собачкой, – запускаю ладони под её маечку. – Хотя… – щурюсь. – Сукой ты была ещё той! – улыбаюсь. Она бьёт меня по рукам, быстро стягивает с себя майку, расстёгивает мою ширинку, сжимает ладонями мой член. – Уф! – громко выдыхаю. – Ого! Признаться, я немного удивлена. Не думала, что порка тебя возбуждает, – кусает губу. – Ну вообще-то нет, – я немного смущаюсь. – Видимо, дело в тебе, – улыбаюсь, хватаюсь за пояс шорт, стягиваю их вместе с трусиками. – О! Тебя это тоже не хило возбудило, да? – провожу пальцами между её ног. – Дело в тебе, – повторяет мои слова.

Кладёт ладони мне на плечи, а ногами обвивает мою талию. От неё исходит потрясающий, обжигающий жар. Я так давно хотел почувствовать его, ощутить в полной мере. Убираю её волосы от лица, провожу большим пальцем по губам, целую. Она с наслаждением пропускает мой язык в свой рот, ласкает его, посасывает. Мне нравится, это приятное ощущение. Завожу руки за её спину, зажимаю застёжку бра. – Ах, – тихонько выдыхает.

– Я ущипнул тебя? Прости, – стягиваю с неё бра. – О! Мои детки, – наклоняюсь, осыпаю груди поцелуями. – Как же я скучал! – Не тяни, Шеннон! – хватает меня за щёки. Улыбаюсь. Крепко обнимаю её за спину, несу к кровати. Она громко стонет. – Больно! Больно, Шеннон! – сжимает ладонями плечи. – Что? Что я сделал? – кладу её на кровать. – Больно! – вскакивает. – Спина, Шеннон! – Чёрт! Точно! Как я мог забыть? Ну-ка, дай, я посмотрю, – разворачиваю её.

Спина в красных полосках от моего ремня, и одна тонкая-тонкая с запёкшейся кровью. Похожа на длинную царапину острой иголкой. – Бедная! Моя бедная девочка, – качаю головой. Легонько провожу пальцами по огненной от ударов спине. Холи вздрагивает.

И она так беззащитна сейчас, вынесла причинённую мной физическую боль, так покорна… И я больше не в силах сдерживаться. Крепко сжимаю её талию и резко двигаюсь в неё. Холи громко вскрикивает. Не ожидала. Я двигаюсь медленно, спокойно. Она стонет и прижимается грудью к матрасу.